Книга Сыщик-скелет идет по следу, страница 18 – Дерек Ленди

– Нам было бы достаточно узнать, за чем именно охотится Змей.

– Понятно, – быстро кивнул Страхолюд.

– Ты не понимаешь?

– Нет, – немедленно ответил Страхолюд. – Мне непонятно, чего вы хотите от меня.

– Мы полагаем, что Змей охотится за Скипетром Древних, – сказала Стефани и почувствовала, что сидевший рядом Ловкач устроился поудобнее.

– Что? – На лице Страхолюда снова появилась улыбка. – Вы что, шутите? Не знаю, что вам наговорил мой дорогой друг, но Скипетра не существует.

– Змей думает иначе. И это как-то связано с дядиной смертью.

– Мне жаль, что Гордон умер, – сказал Страхолюд. – Искренне жаль. Я уважал вашего дядю. Он знал, что в мире есть магия, но это его не испортило. Он решил просто наблюдать и писать о своих наблюдениях. Это требует определенной силы, которую, надеюсь, вы от него унаследовали.

Стефани не ответила. Ловкач смотрел в сторону.

– Но, – продолжал Страхолюд, – утверждать, что его смерть как-то связана с легендой, которую передавали из уст в уста несколько поколений и которая со временем, конечно же, была искажена, это нонсенс. У него просто был сердечный приступ. Он умер. Такое случается со всеми смертными. Оставьте его в покое.

– Думаю, дядя знал, где находится Скипетр, или уже сумел добыть его, и Змей его убил. Сейчас этот убийца знает, где находится Скипетр, и поэтому ему нужен ключ.

– Какой ключ?

– Наверное, ключ к комнате, где находится Скипетр. Мы можем только предполагать. Единственно, что мы знаем наверняка, – Змей дважды пытался меня убить, чтобы добыть этот ключ.

Страхолюд замотал головой.

– Это не твой мир.

– Я уже стала его частью.

– Ты сделала только первый шаг. Увидела магию, колдунов и одного живого скелета. Допускаю, что тебе это очень понравилось. Но ты и понятия не имеешь, чем рискуешь.

Ловкач не проронил ни слова. Стефани поднялась на ноги.

– А кто имеет? – спросила она. – Для меня это всего лишь приключение. Вы это хотели сказать? Вы правы. Я считаю все это большим приключением, мне это нравится, я очарована и напугана. Я видела, как забавные люди делают забавные вещи. – Ее взгляд стал жестким. – Как вы смеете допускать такую мысль?

Для меня это не игра! Дядя оставил мне большое наследство. Я о таком и мечтать не могла. И я должна расследовать его убийство. Я узнаю, кто его убил, и сделаю все, что в моих силах, чтобы убийца понес наказание! Должен же хоть кто-то защитить Гордона Эджли!

– Это безумие! – наклоняясь вперед, проговорил Страхолюд. – Скипетр существует только в сказках!

– А я думаю, что это не так.

– Конечно, ты веришь, что он существует! Ты оказалась в другом мире и думаешь, что в нем может происходить все что угодно, но это далеко не так. Наверняка твой дядя сам навлек на себя беду, и за это его убили. Ты тоже собираешься лезть не в свое дело? Так знай, ты играешь с огнем.

– Здесь все играют с огнем.

Стефани чувствовала, что Скелетжер на ее стороне.

– Не ожидал, что все так обернется, – услышала она его голос.

– Существуют правила, – сказал Страхолюд Ловкачу, не обращая внимания на Стефани. – Именно поэтому мы не рассказываем всем и каждому о своем существовании. Она – весьма наглядный пример нашей правоты.

Стефани страшно разозлилась. Если сейчас заговорить, голос сорвется на крик и она перестанет владеть собой. Стефани решительно направилась к двери и вышла на улицу. Гнев душил ее, заставлял судорожно сжимать кулаки. С ней разговаривали как с ребенком! А этого она терпеть не могла! Кроме того, Стефани не нравилось, что ее игнорируют.

Ловкач вышел из ателье минуту спустя. Он снова был в шляпе. Стефани стояла, прислонившись к «бентли», скрестив руки на груди и уставившись в трещину на тротуаре.

– Все прошло неплохо, – неожиданно заявил Ловкач. Она не ответила. Он кивнул и продолжил: – Я рассказывал тебе, как впервые познакомился со Страхолюдом?

– Мне это неинтересно.

– А-а… Ну, ладно. – Молчание сгустилось вокруг них, как туман. – В самом деле, это не слишком интересно. Но там не обошлось без участия пиратов.

– Плевать, – сказала Стефани. – Он поможет или нет?

– Понимаешь, он считает, что твое участие во всем этом – не слишком хорошая затея.

– Да что вы говорите? – горько проговорила Стефани.

– Ему кажется, что я веду себя безответственно.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Я уже делал подобные ошибки в прошлом. В его словах есть доля правды.

– Думаете, мне угрожает опасность?

– Разумеется. Змей до сих пор думает, что у тебя в руках какой-то ключ. Как только он узнает, кто ты и где находишься, он тут же пошлет кого-нибудь еще. Ты уже в игре. И без преувеличения могу сказать, что ты в серьезной опасности.

– Тогда давайте расставим все точки над «i». Я не могу выйти из игры. Не могу вернуться в свою дурацкую, скучную, обычную жизнь, даже если очень захочу. Я уже вовлечена во все это. Дядю убили, моя жизнь в опасности, я не могу просто так взять и обо всем этом забыть.

– Хорошо, ты меня убедила.

– Тогда почему мы все еще здесь?

– Действительно, – сказал Ловкач, отпирая «бентли». Они сели, он повернул ключ, и машина снова ожила. Ловкач посмотрел в зеркало заднего вида, потом в боковое, но, вспомнив, что никаких боковых зеркал в машине больше нет, вырулил на улицу.

– Мы так и не увидим коллекцию Страхолюда? – спросила она по дороге.

– Страхолюд – хороший человек и хороший друг, как раз такой, какой нам нужен. Но он еще и самый упрямый из тех, кого я знаю. Дня четыре он хорошенько подумает и переменит свое решение. Тогда мы сможем увидеть то, что нам нужно, но до этого времени нам надеяться не на что.

– Может, эти книги найдутся у Китайны?

Скелетжер издал нечто среднее между фырканьем и смешком.

– Китайна уже много лет охотится за ними, но они так надежно запрятаны, что даже ей не удается до них добраться.

– А вы знаете, где они?

– В Подвале.

– В подвале? Ну и что?

– Не просто в подвале, а в Подвале. Это подземное хранилище под Дублинской художественной галереей, оно очень хорошо охраняется. Посетителей там не встретят с распростертыми объятиями.

Стефани немного помолчала, потом сказала:

– Страхолюд передумает через четыре дня?

– Обычно ему нужен именно этот срок.

– Но у нас этих четырех дней нет?

– Нет.

– Вы ведь знаете, что нам делать?