Онлайн книга «Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2»
|
Реакция партий, фракций, отдельных депутатов и членов Государственного совета, осознание того, что в противостояние был втянут император, и ощущение вины за это не могли не повлиять на Столыпина. Он ощущал себя в одиночестве, хотя ни о какой отставке Николай Второй до сих пор не желал даже слышать. Дождливым сентябрьским вечером у небольшого дома в Париже остановился молодой человек, на вид лет двадцати трех. Он встал под козырек винной лавки, сложил зонт, посмотрел на номер дома. Да, тот самый, на нужной улице. Молодой человек зашел в подъезд между магазинчиками, поднялся по лестнице на второй этаж. Справа и слева две двери. Он подошел к квартире слева, аккуратно постучал и почти сразу же услышал мужской голос: – Кто? – Аленский Егор Егорович. Дверь открылась. – Входите. В прихожей Аленский, он же Дмитрий Богров, снял дождевик. – Добрый вечер. Ну и погодка сегодня. Прямо как в Петербурге. Мужчина лет пятидесяти пяти кивнул: – Да, погода действительно препаршивая. Проходите в гостиную. Богров разделся и прошел в довольно большую комнату. Егор Егорович Лазарев, известный член партии социалистов-революционеров, указал гостю на кресло: – Здесь будет удобно, но прошу учесть, у меня не так много свободного времени. Богров заметил кипу бумаг на канцелярском столе и сказал: – Я не задержу вас. Лазарев присел в кресло напротив. – Слушаю вас, господин Аленский. – Можно просто Дмитрий. – Хорошо, слушаю вас, Дмитрий. Богров устроился поудобнее и заявил: – Я намерен убить Столыпина. Лазарев рассмеялся: – И всего-то? Почему сразу не императора? Молодой человек, мне не до шуток. Если… Богров прервал его: – Извините, Егор Егорович, но это не шутка. Я действительно намерен убить Столыпина. – Ну, если это не шутка, то, значит, вы сумасшедший. – Я в здравом уме, и у меня есть план. На следующий год… – Вы заглядываете слишком далеко. – Все же прошу выслушать меня. Лазарев вздохнул: – Что ж, выкладывайте свой план. Богров говорил минут десять и закончил монолог такими словами: – У меня все получится. – Допустим, но что вам нужно от меня? – Не от вас лично, от партии. – Что конкретно? – Без сомнения, шансов избежать ареста у меня практически нет. Я буду приговорен к смертной казни. Так вот, я хочу, чтобы после моей смерти партия объявила, что убийство совершено с ведома лиц, руководящих ею. Это начало новой фазы революционного террора. Лазарев покачал головой: – План, признаюсь, неплох, но почему, имея возможность попытаться убить императора, вы нацелены на председателя Совета министров? – Я еврей. Если убью царя, то это обернется трагедией для всего моего народа. Неизбежны погромы. Мне не хотелось бы, чтобы это произошло. – Не буду вам ничего обещать, Дмитрий. Вы планируете покушение на год вперед. За это время очень многое может измениться. Честно говоря, я не верю, что вам удастся даже приблизиться к такой фигуре, как Столыпин. – Я сделаю это, – уверенно заявил Богров. – Давайте договоримся так. Вы когда собираетесь вернуться в Россию? – В начале следующего года. – В Петербург? – Нет, в Киев. Ведь именно там должны развернуться основные события. – Что вас связывает с Киевом? – Там я рос, учился. В этом городе живут мои родители. – Хорошо, как только будете в Киеве, с вами свяжется наш человек. Он представится господином Муравьевым, запомните? – Да. У меня хорошая память. – Тогда же с ним и решите вопрос, касающийся вашего намерения. – Я вас понял. Позвольте откланяться? – Один вопрос, Дмитрий. – Да, конечно, я к вашим услугам. – Сколько вам лет? – Двадцать три. – И вы готовы пожертвовать собой ради революции? – Это уже второй вопрос, но я отвечу. Да, готов. Вы, старый революционер, приверженец беспощадной борьбы с самодержавием, находите это странным? Лазарев улыбнулся: – Не такой уж я и старый. Просто меня всегда интересовало, что же служит побудительной причиной самопожертвования. Покушения большей частью не удаются. Их участников ждет суровое наказание, как правило, смертная казнь. Откуда у вас эта ненависть, сжигающая до такой степени, что сама жизнь отходит на второй план? Ведь вы же еще очень молоды. – Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. Не потому, что я не смогу найти слов. Просто мне до сих пор казалось, что уж вы-то должны сами знать ответ на заданный вопрос. – Хорошо. В принципе, на таких, как вы, и держится революционное движение. Я провожу вас. Богров вернулся в Россию в феврале 1911 года и тут же наладил контакты с начальником Киевского охранного отделения подполковником Николаем Николаевичем Кулябко, прерванные из-за отсутствия в стране. Вот уже четыре года Дмитрий Богров являлся секретным агентом охранки. По крайней мере, так считал Кулябко. У него были на это основания. Богров активно помогал полиции. Им были сданы охранке участники заговора против генерал-губернатора Киевской, Подольской и Волынской губерний Федора Федоровича Трепова-младшего. Не важно, что покушение не состоялось, а заговорщиков не удалось найти. Главное в том, что охранка отчиталась о своей работе. Богров втерся в такое доверие Кулябко, что тот и предположить не мог, что с ним играют. Слишком уж молод был Богров. Вот агент Аленский и пользовался этим в полной мере. На 30 августа в Киеве были запланированы большие торжества по случаю открытия памятника Александру Второму в связи с пятидесятилетием отмены им крепостного права. На праздник должны были прибыть император, члены царской семьи, глава правительства, зарубежные гости. Накануне мероприятия Богров явился к Кулябко. Он, ценный агент охранки, имел на это право. Начальник отделения принял молодого человека и не слишком любезно спросил: – Что у тебя, Аленский, за дела ко мне? Опять какой-нибудь заговор? А ты знаешь, что мне пришлось выслушать, когда твоя информация по покушению на генерал-губернатора не подтвердилась? – В том, что кто-то из ваших людей предупредил заговорщиков, не моя вина. |