Онлайн книга «Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2»
|
– А то, дубина!.. Я спросил, комендант на месте? Нужен он мне. – Не надо бы так, товарищ Волков. Я на посту. А винтовка и впрямь стрельнуть может. – Отвечай на вопрос! – Тут он. – Так сообщи, что я приехал. Часовой шмыгнул носом, опустил винтовку, ударил прикладом в доски калитки. На улицу вышел другой солдат. – Чего надо, Никола? – Товарищ Волков к Авдееву. – Документ смотрел? – Глядел, документ справный. Второй солдат зевнул, взглянул на Волкова. – Сейчас передам коменданту, что к нему приехали. – Давай поживее. – А ты не торопи. У нас свое начальство и порядки. – Солдат ушел. Волков прикурил папиросу. Часовой проглотил слюну. – Что, хочешь закурить? – Не положено на посту, да и не привык я к этим сосулькам. Самосад – другое дело. А это так, баловство одно. Вон император бывший тоже папиросы курит. Волков отвернулся. За долгие годы Федор пообжился в Екатеринбурге. Ему нравилось здесь. Спокойный и в то же время большой город с лавками, полными продуктов и вещей, добротными домами, широкими улицами. Солдаты не болтаются без дела. Порядок. Бывший партийный начальник Курилов скоропостижно помер сразу после революции. Власть в городе крепко взяли в свои руки большевики. Леонид Якубовский, товарищ Федора еще по Питеру, а затем и по ссылке, сейчас являлся членом Уральского совета. Не оставил он без дела и Волкова. Федор стал командиром пусть небольшого, но отдельного отряда, который использовался только по прямому указанию председателя Уральского губисполкома товарища Белобородова. Из калитки вышел комендант дома особого назначения. – Федор, по какой надобности приехал? Уж не очередную ли директиву привез? – Нет, Александр, не беспокойся. Время свободное выпало, вот и решил заглянуть. Семейка Николаши давно уже в городе проживает, а я никого из них так и не видел. Сперва в Питер посылали, потом по окрестностям, смотреть, нет ли чего подозрительного. – Без этого теперь, когда белые ведут наступление, нельзя. По городу вовсю бродят слухи о том, что офицерье со дня на день попытается освободить Романовых. – Брехня все это. Ни крупных отрядов белогвардейцев, ни казаков у города нет. Может, где и прячутся мелкие группы, но что они могут? Так ты покажешь мне Николашу с его женой, германской шпионкой? – Раньше надо было приходить, Федя, сейчас не могу впустить. – Отчего? – Юровский стал часто наведываться, недавно Голощекин приезжал. – А чего суетятся? – Не знаю. Наверное, решают, что с семейством делать. Белые-то по широкому фронту наступают, теснят и громят наших. Так недалеко и до захвата города. Не оставлять же тут Николая с женой и детьми! – В другое место перевезут. Долго ли? – Слышал я, Федя, Голощекин в Москву собирается. Там будут решать вопрос по Романовым. – А чего ехать-то? По телеграфу и запросил бы. – Видать, не все так просто. Волков докурил папиросу, выбросил ее на дорогу. – А скажи, Саша, это правда, что все свои драгоценности семья отставного царя с собой сюда привезла? – Все или нет, не ведаю, но разных золотых побрякушек с камушками у жены и у дочерей Николая много. Я сам видел. – А чего наш совет не конфисковал такое добро? – Ты об этом у Александра Григорьевич Белобородова спроси. – Понятно. Значит, впустую я сюда приехал? – Почему? – Авдеев как-то ехидно усмехнулся: – Повидаться со своей Веркой можешь. – Чего? – Волков напрягся. Он уже год сожительствовал с вдовой слишком ярого революционера, за добрые дела зверски убитого у собственного дома. – Того! – ответил комендант. – Третий дом по той стороне, за широким проулком, видишь? Волков обернулся, сориентировался. – Ну? – Не нукай, Федя, не запряг. В этом доме сожительница твоя. Уже часа два. – На чем приехала? – На авто губсовета. Она же не меньше мужа бывшего революции предана. Ни дать ни взять комиссар в кожаной юбке. И чего ты с ней связался, Федя? Баб попроще в городе полно. Есть дивные вдовушки, а ты Шановскую пригрел. За один раз не обхватишь! Чего ее так разнесло? Раньше постройней была. – А мне, Саша, такая больше нравится. Есть за что подержаться. Но, видно, сейчас кто-то другой за прелести ее уцепился. Ну, собака, застану – пристрелю! – И под трибунал угодишь. У нас же сейчас не как раньше. Свобода, Федя, она для всех. И баб тоже. – Все одно прибью. А кто в том доме живет, не знаешь? – Старуха, вообще-то, но у нее комнату снимает бывший офицеришка, который к нам переметнулся. – Офицеришка? – Ага. Он у Голощекина в прямом подчинении. Не надо связываться, Федя, брось ты ее да найди другую. Могу адресок подкинуть. – А зачем ты мне про Верку рассказал? – Да уже жалею. Не знал, что взбесишься. – Я, Саша, спокоен, как никогда. Неси службу, коли пустить не хочешь. – Не могу, Федор. Это разные вещи. – Ладно, пойду-ка подпорчу Веруне ее свидание с офицером, заодно морды набью обоим. – Волков развернулся и быстро пошел к указанному дому. Он открыл калитку, стараясь не шуметь, поднялся на крыльцо, тронул дверь, зашел в сени, прислушался. Вроде тихо, но если Верка-стерва балуется с офицером, то не в горнице, а где-нибудь в спальне. Оттуда не слышно. Федор достал из кобуры револьвер. Будет вам сейчас любовь. Он резко открыл дверь и застыл на пороге, разинув рот. У стола замерли его сожительница Вера Шановская и старуха. В горнице темно, как вечером, из-за того, что окна закрыты плотными шторами. На столе свечка, рядом блюдце, в нем горелые спички. – Ты чего, Федька? – воскликнула Шановская, пришедшая в себя. – А вы чего тут? Где офицер? Очухавшаяся бабка поднялась: – А ты что за бугор на ровном месте, чтобы в хату ко мне без спросу врываться? – Бабуля, не волнуйся, сожитель это мой, Федор Волков, – заявила Вера. – Чего надо ему? – Да… – Женщина взглянула на Федора. – Ты откуда взялся-то? – Сказали мне, что ты милуешься тут с офицеришкой. – Дурак! Да я к бабке Арине по делу пришла. Какой еще офицеришка? |