Онлайн книга «Гортензия в маленьком черном платье»
|
Женщины смотрели на Ширли во все глаза и шушукались: «Да, ведь точно, она права, все так и есть». Та, что чесала нос, гордо скрестила руки на груди, подчеркивая свое нежелание стать жертвой. – Лягушка гибнет не только потому, что сварилась в кипятке. Ее губят лживые обещания, несбывшиеся надежды, ощущение собственной беспомощности. Откройте глаза, не позволяйте жестоко с собой обращаться, умейте обозначить границы, которые нельзя преступать. Всему этому вас научат. Вы оказались здесь вовсе не на всю оставшуюся жизнь, вам потом будет легче занять подобающее место в обществе. Позади Ширли собрались добровольцы: десять женщин разного возраста и разного социального положения. На груди у каждой висел бейджик с именем. Эти женщины преподавали йогу, поваренное искусство, гончарное дело, игру на фортепиано, пение. Давали уроки информатики, английского, шитья, гигиены. Кроме того, они занимались уборкой, готовили еду. Каждый день – абсолютно бесплатно. Когда Ширли обратилась к ним, женщины по очереди представились и, улыбаясь, объяснили, какие у кого задачи. – А теперь, – подвела итог Ширли, – идите за Джейн, которая все здесь вам покажет: мастерские, медпункт, столовую, душевые, комнату отдыха и прочее. Добро пожаловать! И не забывайте: мы не лягушки! Женщины собрались вокруг Джейн. Они пока едва тащили ноги, но на лицах уже появлялись робкие улыбки. Бекка подошла к Ширли, положила руку ей на плечо и увела в сторонку. Новоприбывшие тем временем выходили из зала. – Отличная у тебя речь получилась! Это ты новую сочинила? Я раньше ни разу не слышала. – Я написала ее вчера вечером. Сама почувствовала, что хорошо получилось. Как-то сразу после этого полегчало. – Я чуть не разрыдалась, так жалко лягушечку стало! – И ведь история про лягушку подходит для всех, заметь. Вот возьмем глобальное потепление. Мало-помалу климат меняется. И вот результат: каждый год то цунами, то ураган, то торнадо, то извержение вулкана, то река выходит из берегов, то весной разражается снежная буря…. – И никто не обращает внимания! Все считают, что все отлично, все идет своим чередом… – То же самое с пищей, – раздухарилась Ширли. – Производители увеличивают количество жиров, сахара, добавляют в готовые блюда составляющие на базе клея, крови, костей, красителей, желатина! – Кошмар какой! – возмутилась Бекка, но в глазах ее заблестело лукавство. – Нужно собрать вместе всех руководителей мировых сообществ и разных государств и рассказать им историю про лягушку, чтобы они подумали, какой мир они для нас готовят. – Да и не только им стоит подумать… Ширли недоуменно посмотрела на нее: – Что ты имеешь в виду? – Как раз то же самое, что ты сейчас объясняла этим женщинам. Я знаю одного человека, который сидит в кастрюле с водой, стоящей на огне, и не замечает надвигающуюся опасность. Ширли пожала плечами. – Ты о чем, Бекка? – О лягушке, о кастрюле и о зажженном под ней огне. – Ты опять так хитро, загадочно улыбаешься, явно что-то задумала… Бекка заволновалась, ткнула пальцем в Ширли: – Да ведь ты и есть та лягушка, Ширли! – Я? – Лягушка, которая заживо варится в кастрюле. – Я? – Да, ты. Подбородок Ширли задрожал. Она сердито посмотрела на Бекку. – У тебя все нормально с головой? Но Бекка твердо стояла на своем: – Ты разговаривала с Жозефиной перед ее отъездом? Ширли отвела глаза. – Нет. – А ты вообще пыталась ей позвонить? – Она не берет трубку. – Не берет трубку? – Нет. Я звоню, а она не берет трубку. – А ты знаешь, почему? Ширли опустила голову. – Она не хочет со мной разговаривать. – И почему же, как ты думаешь? – Я не знаю. – Ширли… – Я правда не знаю… – Ну пожалуйста… А не то я буду вынуждена сказать. А тебе бы этого не хотелось, ведь правда? Это было бы неприятно, мы обе оказались бы в затруднительном положении. – В конце концов! Бекка, ты… – Жаль. Мне бы хотелось, чтобы ты сама все рассказала. Ширли покраснела, отступила, бессильно рухнула на стул. – Я не могу! – Почему же? – Потому что… потому что… – Потому что происходит нечто серьезное… Бекка схватила Ширли за руку и непререкаемым тоном добавила: – Между вами двумя. – В смысле? Между кем и кем? – Между Филиппом и тобой. Ширли с силой тряхнула головой и ответила, стараясь не глядеть Бекке в глаза: – Но ведь ничего же не происходит! Он ничего не знает, он вообще от этого далек. – Ты правда так думаешь? – Он думает, что мы всего лишь друзья… – А все совсем не так на самом деле? Ширли повернула к Бекке искаженное болью лицо. Она больше не была похожа на хищника, наворачивающего круги по клетке, она стала точь-в-точь как те женщины, перед которыми она выступала несколько минут назад. – Ох, Бекка, что же мне делать? – То, что в таких ситуациях делают смелые, сильные люди. Ширли заерзала на стуле, согнулась, разогнулась, словно желая избавиться от гнета, противостоять натиску Бекки. – Я люблю его. Так, как никогда никого не любила. – Это все всегда говорят. – Я не знаю, как так получилось, не спрашивай меня. Бекка сурово посмотрела на нее. – Я знаю, что это нехорошо, – продолжала Ширли, уставившись в одну точку, – я не пытаюсь оправдать себя. Я хотела исчезнуть, уехать подальше отсюда, но не смогла! Ширли побледнела так, что на нее страшно было смотреть. – Однако необходимо все же, чтобы ты уехала. – Я и сама хочу, но только вместе с ним, – невнятно улыбнувшись, вздохнула Ширли. Она обернулась к Бекке, схватила ее за запястья: – Я ничего для этого не делала специально… Так само получилось. – Я не сомневаюсь. Виноват не тот, кто совершил ошибку, это с каждым может случиться, а тот, кто себя жалеет и оправдывает. – Мне очень стыдно! – Ты должна уехать, Ширли. Это единственно возможное решение. |