Онлайн книга «Самоход. "Прощай, Родина!"»
|
Вдвоем, прихватив автоматы, они пошли к штрафникам. Те уже опять были на прежнем месте, в блиндаже – допивали остатки. Увидев капитана с Виктором, зашумели: – Садитесь, давайте по чуть-чуть! – Не, – отказался капитан. – Не уважаешь? – обиделась компания. – Да вы хоть видели, кто на нас в атаку шел?! – Немцы. – Эсэсманы, элита Гиммлера. – А мы их… Тр-р-р! И других так же! – хвастливо заявил один сильно пьяный штрафник. – Ночью могут разведку послать, вырежут всех втихую. – До вечера мы будем как стеклышки! – ударил себя в грудь один из штрафников. – Ну-ну… Я предупредил, парни… – Ты кто по званию? – вскочил один из штрафников. – Капитан. – А я майор! А ты же мне указываешь! Капитан молча вышел, Виктор – за ним. Только успел услышать: – Пусть катятся колбаской! Тоже мне, начальство выискалось… Такие же штрафники, как и мы! Капитан с Виктором вернулись на свою позицию. – Пошли в блиндаж, погреемся. В блиндаже была печурка – немцы топили ее брикетами из опилок. Горели они жарко, но быстро прогорали. Однако блиндаж прогрелся, и оба разомлели. К вечеру капитан поднялся: – Идем… – Куда? – В блиндаже нам оставаться нельзя. Немцы расположение своей бывшей траншеи знают и по дымку из труб определят, где люди. Туда ночью и нагрянут. Прикинь: траншея полкилометра тянется, а нас осталось полсотни. И дисциплина – сам видел. Будем дозор нести. Не спи, жизнь сохранишь. Капитан говорил разумные вещи, и Виктор согласился. Они покинули теплый блиндаж. К ночи мороз усилился, поднялся ветерок. Было холодно, но Виктор терпел – чем он хуже капитана? Часов у обоих не было – не положены часы штрафникам. Словно прочитав его мысли, капитан сказал: – Ты бы хоть часы с убитых немцев снял… – Виктор уже рот открыл – возразить, но капитан опередил его: – Это не мародерство, для службы пригодится. Часы у бойцов были редкостью. Если кто-то и носил, то большие, как будильники, и ими гордились. У немцев же наручные часы были у всех. Виктор снял часы с запястий ближайших к нему убитых, послушал – тикают. Одни часы отдал капитану, вторые надел себе на руку. – Так, сейчас – ноль-тридцать. Сверим часы. – У меня столько же. Самое гиблое время – с трех до пяти ночи, когда спать сильнее всего хочется. Разведка чаще всего именно в это время действует. Ты куришь? – Не научился. – И правильно! Их снайперы на огонек стреляют. А разведка по дыму, по запаху чует, где противник стоит. – По уставу на часах курить не положено. – Кто на фронте уставы соблюдает? Тебе твой экипаж когда честь отдавал? Виктор был вынужден признать правоту капитана. – Тебя как зовут? – спросил капитан. – А то я все лейтенант да лейтенант… – Виктор Стрелков. – Военная у тебя фамилия. А меня Сергей – Котельников. Все, разговоры прекращаем, надо слушать. – Что? – Как «что»? Шорохи и бряцание оружия, разговоры – да мало ли… Если услышишь что подозрительное, молчи. Ну рукой меня толкни, что ли… Но ни звука! – Понял. Ночь тянулась томительно долго. Ноги в сапогах замерзли, и Виктор досадовал на себя. Видел же в блиндаже у немцев теплые носки, надо было надеть. Побрезговал. Белая кость! После полуночи ветер разогнал облака, вышла полная яркая луна. Чистое, звездное небо обещало к утру похолодание, и Виктор зябко поежился – куда уж холоднее? Внезапно ему почудился шорох, и он осторожно выглянул из траншеи. Ему показалось, что по снегу скользнули тени. Притронувшись к рукаву ватника капитана, он показал на тени, пригнулся к его уху и прошептал: – Людей не вижу, а тени есть. – В белых маскхалатах потому что. Сними автомат с предохранителя, только аккуратно. Поближе подберутся – откроем огонь. Оба пристально вглядывались – не показалось ли Виктору? Нет, однако, не показалось, это луна отбрасывала тень от фигур немецких разведчиков. Кабы не она, увидеть их было бы невозможно – маскировочные халаты в темноте полностью сливались со снегом. Уже был слышен хруст, или, скорее, поскрипывание снега. Дистанция до вражеской разведгруппы – метров двадцать пять – тридцать. Капитан повернулся к Виктору и прошептал: – Дай гранату… Бросать будем разом обе. Виктор достал одну из двух гранат и отдал ее капитану. Тот выкрутил с торца ручки фарфоровый колпачок. Виктор синхронно повторил все его движения, потом резко дернул за колпачок – сработал терочный запал. Гранаты бросили оба одновременно. Секунда, вторая, третья – потом одновременно два взрыва. Немцы закричали, раздались стоны. Штрафники стали стрелять из автоматов. Они выпустили по магазину, пока не стихли крики и стоны. Со стороны соседнего блиндажа прибежал штрафник: – Вы чего вытворяете? – Разведка немецкая. – Где? – Да побили мы их! Вон – перед траншеями лежат. – Не может быть! – А ты сползай, посмотри… Штрафник и в самом деле пополз. Вернулся с трофеями – несколько гранат и отличные ножи золингеновской стали в ножнах. – Шесть человек, куртки и штаны белые. Кабы не кровяные пятна, даже вблизи не увидеть. А вы-то как узрели? – А мы не спали, как некоторые… Вырезали бы они вас, как курят, а одного бы в плен уволокли. Штрафник поежился – перспектива быть зарезанным или попасть в плен явно не прельщала. – Спасибо, парни, выручили… Должники мы ваши. Когда штрафник ушел, капитан повернулся к Виктору: – Тебе ничего странным не кажется? – Нет. – Мы же немецкую разведку расстреляли, а они молчат. Обычно в ответ минами забрасывают или из пулемета поливают, сейчас же – тишина. Но ведь поняли, что группа обнаружена! Виктор никак не мог понять, к чему клонит капитан. – Ну, лейтенант, дошло? – Никак нет. – Простим за неопытность. Поясняю: еще одна группа есть, где-то на соседнем участке. Вот почему немчура даже осветительные ракеты не пускает. Делай выводы. А мы сейчас нейтралку из пулемета прочешем, глядишь – и выдадут они себя. |