Онлайн книга «История моего безумия»
|
– Думаете, она увидела вас, узнала и решила импровизировать? – спросил инспектор. – Нет, я считаю, что все было рассчитано. – То есть? – Ее наняли. – Нанял тот человек, который пытается испортить вам жизнь? – спросил Робинсон, и я не уловил в его тоне иронии. – Возможно. – Кто знал, что вы в Кальяри? – Мои близкие и… тот, кто взломал мой компьютер. Я резервировал билеты и гостиницу через Интернет. – Полагаете, это дело связано с убийством господина Саймона? – Да. – Мы не нашли никаких следов взлома. – Других объяснений у меня нет. – Кто может хотеть навредить вам? – Все, кто завидует его успеху, – вмешался Нэйтан, – например, неудачливые авторы или Роберт Салливан, агент Нормана Макколи. Несколько недель назад он угрожал Сэмюэлю. – Угрожал? В каких выражениях? – Сказал, что я «топчу лужайку» Макколи, и он покажет мне, на что способен, – ответил я. – Вы восприняли его слова всерьез? – Да. – Мы его допросим, – пообещал полицейский. – Этот человек может быть резким, даже грубым, но я не верю, что он способен на убийство. – А втянуть вас в сексуальный скандал Салливан мог? – Не уверен… – Значит, два дела не связаны? – Отчего же! Я отвечал на вопрос о Салливане, но считаю, что все связано. Дирижер один – психопат, решивший, что должен управлять моей жизнью. Или разрушить ее. В кабинет вошла женщина и положила перед Робинсоном листок бумаги. Он прочел и посмотрел на меня. – Девушка не итальянка. Она живет в Лос-Анджелесе. В Кальяри прилетела на два дня позже вас. – Это подтверждает гипотезу о том, что она познакомилась с моим клиентом не случайно и с самого начала собиралась заманить его в ловушку. Робинсон кивнул. – Мы попросили коллег из Лос-Анджелеса допросить ее, возможно, это внесет какую-то ясность. Будет открыто дело, так что не покидайте город. Мы были уже в дверях, когда инспектор окликнул меня: – Должен вас предупредить… пресса получила тот же набор фотографий. * * * Нэйтан бросил на стол газеты. – И это только начало, – прокомментировал он. Я бросил короткий взгляд на свидетельство своего позора, заранее зная, что ужаснусь. Помимо фотографий – мы с Карлой в постели, я лежу с закрытыми глазами, – все издания опубликовали отчет о злосчастном шоу Джека Лермана. Один из «питбулей», отвечая на вопросы собратьев по цеху, рассказывал об источниках информации и заявлял, что не сожалеет о выдвинутых обвинениях. Ничего не скажешь, этот скот преуспел. – Не все статьи выдержаны в обвинительном тоне. Некоторые тебя защищают. Вернее… скажем так – они осуждают манеру поведения этого невежи, ведь он обрушился на тебя, не проверив информацию. Я был подавлен, не понимал, как реагировать, и не мог постичь всю глубину этого дела. Голова гудела от вопросов, эмоции зашкаливали. Неужели за всем этим ужасом скрывается один человек? Или дело в моем безумии? Что подумают читатели и друзья? А Рейчел? Дана? И… Мэйан. Моя дочь наверняка пришла в ярость, узнав, что я спал с малолеткой. С девицей намного моложе ее! Я содрогнулся от отвращения к себе. Мне хотелось позвонить Мэйан, попытаться все объяснить, но я знал, что она не захочет слушать. Обида еще слишком свежа. Я не чувствовал в себе ни сил, ни желания ввязываться в драку с прессой. Даже если мы докажем мою невиновность, пятно на репутации никуда не денется. От таких подозрений не избавишься, сполоснув лицо водой из-под крана, запашок въедается в поры, пропитывает душу и просачивается наружу, как ядовитый пот. * * * Инспектор Робинсон появился на пороге моей квартиры в сопровождении одного из коллег. – Господин Сандерсон, я задерживаю вас по подозрению в совращении несовершеннолетней. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас. Вы имеете право на адвоката… Он продолжил зачитывать «правило Миранды» [35] , но я ничего не слышал. Мой разум, как в дурном сне, метался между далекими и одновременно чудовищно реальными образами. Я поймал на себе сочувственный взгляд Робинсона, увидел наручники, почувствовал холод стали на коже, меня ослепили вспышки фотоаппаратов – почуявшие кровь папарацци караулили у подъезда. За спиной раздался голос Нэйтана: «Не волнуйся, я тебя вытащу. Будешь на свободе через несколько часов». Мир распадался на части. Я уподобился перепуганному малышу. Злые дядьки победили и тащат меня в узилище. Мне хотелось плакать, кричать «Караул!», но кого звать на помощь? Кому по силам пробудить меня от кошмара? * * * Кайл Робинсон поставил передо мной чашку кофе. – Карла Анчелотти отрицает, что действовала умышленно или по чужому наущению. Она признает, что не сказала вам правды о своей профессии и цели приезда в Кальяри, поскольку вы хотели сохранить анонимность. Она поступила так же, чтобы завязать знакомство и соблазнить вас. Карла заявила, что сделала снимки, желая доказать подругам, что занималась любовью с известным писателем. – А кто отослал их журналистам и в полицию? – Девушка уверяет, что не она, что это могла сделать одна из знакомых, прослышавшая о ее приключении. – Притянуто за уши. – В этом деле все выглядит… притянутым за уши, как вы выразились. В данный момент мы обязаны придерживаться фактов и принимать заявления Анчелотти за данность, а она клянется, что вы знали, сколько ей лет. – Хитрая особа – понимает, что большое вранье легче протолкнуть, завернув его в маленькую правду. – Не такая уж и хитрая… Коллеги, которые допрашивали Карлу, не поверили ей. К несчастью для вас, дела это не меняет: мы должны следовать процедуре и выдвинуть обвинение. – А сами вы что думаете? – спросил я убитым голосом. – Это дело мне не нравится, совсем не нравится, – признался Робинсон. – Скажу честно – сначала я подозревал вас, но теперь склоняюсь к мысли, что есть некто, дергающий за веревочки. Правда, мне трудно найти связь между смертью господина Саймона и этой историей о совращении несовершеннолетней. – Что будет дальше? – Вы предстанете перед судьей, он выдвинет обвинение и примет решение о сумме залога. |