Онлайн книга «Зарисовки на запотевшем стекле»
|
Все уже настолько привыкли к таким неожиданным изменениям в жизни и воспринимали их вовсе не как беду, а скорее как очередное испытание. И даже отмечали, что теперь квартира требовала меньше дров, которые становились все дороже. Учреждение наверху ежедневно работало, незнакомые люди с улицы приходили и уходили через парадное крыльцо. Теперь семья Петра Александровича пользовалась входом только со двора. Надя и Кока остались, как и раньше, в своей комнате, где теперь была столовая. Остальные расположились в двух других больших комнатах. Кухня внизу была достаточно просторная, с большой русской печью, на которой готовили пищу, двумя столами, высокой лавкой для мытья посуды, двумя шкафами. Единственным радостным событием в доме после перемен было возвращение из плена дяди Георгия домой. Это было в субботу ноябрьским днем. Надя помнила этот восторженный для всех взрослых день. Кока, увидев сына, была так растрогана, что не могла вымолвить ни слова, слезы хлынули из глаз, и она побежала в свою комнату к образам. Папа вышел навстречу, крестился и стоял как вкопанный. Хотя Надя видела только фотографию дяди Георгия, она его сразу узнала, он очень походил на дядю Валентина, только ярче горели глаза, и мужественный взгляд вселял уверенность сильной мужской воли. Казалось, он знал и испытал что-то большее, чем его добрые братья. Сразу вспомнился тот горячий шепот Коки перед образами: «Господи, спаси Егореньку!» когда она еще совсем маленькой, засыпая в своей постели, слышала наполненные горькими слезами мольбы и молитвы своей бабушки. Надя тогда ни капельки не сомневалась, что Бог может не услышать или не спасти ее дядю от беды. И это счастье торжества справедливости теперь разлилось в ее душе безудержной любовью ко всему вокруг. Каким-то внутренней детской интуицией Наденька почувствовала, что это самый любимый сын ее бабушки. При всей общей радости видеть сына и брата, в лицах вновь встретившихся было некоторое замешательство. Не сразу нашлись подходящие слова. Каждый сдерживал свое, накопленное переменами. Казалось, даже витало в воздухе какое-то непонимание. Может, повзрослели и возмужали дети Коки, и слишком далек от бурных страстей страны был их маленький патриархальный город. Петр Александрович неожиданно первый задал самый важный вопрос: Ну что, Егор? Как ты пережил все это…странное слово…плен? Георгий Александрович говорил как бы нехотя: – Вроде и надо радоваться…домой вернулся, но на душе как-то… пусто. – Почему же, сынок? – Не знаю, маменька…чувствую, что скоро разорят наше гнездо. – Чем же прогневали мы Его? – Не умеем защитить себя… И плен… унижает… и… даже не он, самое главное… не дает силы… потому что в стране враги внутри, а не на границе. – Сроду на Руси враги кругом, но стоит Святая… – Жестокость и вранье. – Но не может же власть идти против народа. – Самое страшное не знаем… Почему мы с вами «лишенцы»?…Все ведь отдали… И, если все будет хорошо,… жалеть не будем. – Все образуется. – Не образуется… Мы им не нужны… Нам объявлена война…жестокая… насмерть… – Что же это? – Им нужны другие люди… – Какие? – Во всяком случае, не такие добрые, как ты, Петруша. – Бог с тобой, Егор! – Попомни, Петя, будешь странником…на нашей земле. – Даже если так. Я готов. Смирюсь и пойду… Детей только как бросишь? – Дети сами уедут отсюда,…не дадут им жизни здесь. Кока сидела молча и втайне крестила любимого Егореньку. «Как похудел, осунулся… и главное… глаза не те…» – с тревогой думала она. Пришел Валентин Александрович. Видно было, как он спешил на эту встречу и сразу устремился к брату, расцеловал, сжал его в объятиях. – Ты, как блудный сын, – с улыбкой произнес он. – Именно, что блудный… Ведь последнее слово отца было: «Если не хочешь быть купцом, иди в военные…» благородное дело… Там я понял его… Не слышал я… его раньше, а в нем была сила. – Да… отец умел переубеждать… у меня ведь тоже не лежала душа… хотел учиться дальше… Любил поэзию… – Вот-вот. Вспомни «Беглеца» любимого твоего Лермонтова: – «Ты раб и трус – и мне не сын!» – Ты, братец, хватил! – Может, и хватил, но… сейчас понял… во многом отец был прав… Стихи… поэзия… слова, а жизнь требует дела… Сила мужчины в жертвенности, в защите близких. – Но мы своей жизнью делаем добро. – Дорогой мой Петруша, добро иногда должно быть с кулаками. Вольному воля, а спасенному рай! – Нет, Егор, только Бог спасет разломившийся мир… Верить, надеяться, терпеть… – И мне кажется, Егор, надо всегда искать согласие с властью. – Я видел своими глазами силу этой власти…алчной толпы….именно ее толкают для решения политических целей… на террор и обман… Основная задача – сломать Россию… иначе не добьешься… Я знаю ваше благородство, братья мои… Но оно не нужно теперешней власти…Мы им не нужны…На своей земле…и не нужны…Не это ли страшно? – Но неужели народ не разберется? – Народ беден… и многого не понимает… занят своими заботами… Легко может податься на посулы – земля… заводы. Может и разберется…со временем. Но назад дороги… уже не будет. Кажется, просто…немного упустили, недосмотрели. А кто-то этим воспользовался. – Но говорят Ленин…тоже с Волги…с юридическим русским образованием… – Незаконченным…Плеханова обругал… В Германии, Австрии у него больше друзей… Таким смелым начинающим юристам нужна… смирительная рубашка… Поверьте дипломированному. В нем и в его соратниках…дьявол… – Ты, Егорушка, какой-то озлобленный… Нельзя так. – Наверно ты права, маменька… Но война – страшная обязанность, которая напоминает о долге. И все ценности пересматриваешь очень быстро. – Но войны нет. – Да… мир, но надо было немного подождать… даже стерпеть, и немцы сами согласились бы с миром. Поспешили новые власти,…отдали земли, за которые наши предки боролись веками… чтобы сберечь свое время… и рассорились с союзниками… так глупо! России той уж нет. Патриоты не нужны… То, что делается… Это люди не русские. Для них Россия – плацдарм для политических амбиций. – Егорушка, не надо… лучше помолчим… я так рада видеть тебя… Не хочу тебя такого… Ты ведь тоже уподобляешься им… – Да, маменька. Я когда вошел, у меня комок в горле:…как вы все незащищены и не знаете,…что еще впереди… – Власть – высшая мера ответственности… Если предала… она получит свое… |