Онлайн книга «Время иллюзий. Третий глаз»
|
Дело было не совсем так, но, действительно, ему не хотелось цепляться за это место. В последнее время в руководстве стали появляться случайные люди или просто дилетанты, потом родственники этих людей и их взрослые дети. Все это было понятно с точки зрения семейного бизнеса, но в отношении дела или производства становилось просто невыносимо противным. Прикрываясь решением совета директоров, откровенно перекачивались реальные активы в дочерние организации, по бросовым ценам распродавалась техника, перепродавались действующие контракты. Для Егора были понятны эти «стратегические» цели. Хотя это с каждым годом тяготило все больше, но привычка к любимому делу, терпение, пришедшее с годами безразличие к карьерному росту, да и сносная зарплата не давали существенного основания к протесту. К тому же он понимал, что критика в этих условиях хозяйствования практически приведет к скандалу и увольнению. Но когда начали вешать свои промахи, учить, наставлять, пугать сокращением… Возмутило не отсутствие профессионализма, а беспардонная бестактность, наглость, грубость. Видимо, кому-то просто срочно понадобилась это место. Имея все основания по законодательству задержаться на два месяца, Егор, не раздумывая, тут же написал заявление «По собственному желанию». «Конечно, можно понять жену… Но, нет-нет. Все правильно: нельзя себя так унижать» – мысленно повторял он про себя. Время, проведенное здесь, нисколько не изменило его отношение к происшедшему, однако оно неумолимо двигалось вперед. Теперь он понимал, что уже настал срок искать новое место. Он имел несколько предложений и твердо решил завтра же ехать в город для переговоров. Утром, покормив собаку после короткой прогулки, он стал собираться в дорогу. Она сразу заметила его необычную строгую городскую одежду, в которой хорошо его помнила, и вышла из комнаты, грустно опустив глаза. Понимая настроение хозяина, она не побежала, как обычно провожать к калитке, а легла на свое место, печально глядя в сторону. – Ну-ну, я ненадолго, – уходя, потрепал он ее по холке. День начинался прохладным туманом, предвещающим скорое тепло и яркое солнце. Егор спортивным шагом быстро дошел до станции. Тепло вагона электрички – шумное, шершавое, непредсказуемое сразу вдохнуло в него стремительность ритма жизни, отстранило от спокойных и глубоких мыслей временного затворничества. Народу было много, но нашлось крайнее место на скамейке в глубине вагона. Соседями Егора оказались солдаты, шумно обсуждавшие свои проблемы. Вспоминая себя несколько десятков лет назад в такой же роли, он обратил внимание на зажатость их высказываний, не свойственную этому возрасту. Он помнил, что его в то время больше привлекали открытые и честные диалоги. В них чувствовалась внутренняя закрытость и боязнь открыться перед товарищами. Узость обсуждаемых тем еще больше подчеркивала замкнутость и ущербность взаимоотношений. Язык также был примитивным и изобиловал ненормативной лексикой. В каждом из парней сквозила неуверенность, безразличие к службе и небрежное ношение формы, символами которой когда-то были молодцеватая выправка и опрятность. Иногда Егору даже казалось, что они похожи на разочаровавшихся и уставших от жизни стариков. На соседа солдаты не обращали внимания, и он с интересом продолжал наблюдать. Из разговора он понял, что ребята едут к своему приятелю, который демобилизовался раньше и живет в Подмосковье. Егор машинально удалял специальными щипчиками складного перочинного ножа, появившиеся на пальцах заусенцы. Швейцарский красный нож со множеством удобных приспособлений привлек их внимание. Когда он уже собирался убрать его в карман, один из ребят вытащил из пакета купленную на вокзале пиццу и попросил: – Дядь, помоги разрезать ее на пять частей. Их было пятеро, сама же пицца – диаметром 15 сантиметров, не более. Егор открыл самое широкое лезвие и осторожным движением направил его в еще теплую мякоть и ухмыльнулся: – Легче разрезать на четыре или шесть частей. Может, одного кинем или, наоборот, будем иметь лишнюю, и потом разыграем? – улыбнулся он. Шутка понравилась. – Пожалуй, лишнюю отдадим тебе, дядя. Егор разрезал пиццу на шесть частей. Вежливость ему понравилась. – Спасибо, я позавтракал и предлагаю лишний кусок в качестве приза за рассказ о последнем геройском поступке не простой солдатской службы. – Досрочно завершили строительство веранды на даче начфина и отпущены на целый день в Москву, – сказал упитанный парень, сидевший у окна. – Откровенность – не плохое качество, – протянул ему кусок Егор. – Чтобы не вызвать подозрение, не хочу задавать вопросы по вашей воинской специальности… Давно ли вы стреляли и из какого оружия? – продолжал он. – Вот этот салага, пожалуй, вообще не стрелял ни разу. Виновник этой реплики, худой и молчаливый паренек, сидевший напротив Егора, смеялся вместе со всеми. – Ну, тогда хотя бы последний армейский анекдот, – не унимался Егор. Но никто не вспомнил. Егор хотел рассказать свой, но, посмотрев на их неготовые к юмору глаза, неожиданно умолк. «Да, массовик-затейник из меня не важный, но то, что ими никто не занимается, это точно…» – подумал он Скоро ребята заторопились к выходу. На следующей станции Егор тоже сошел с поезда. Окруженный многолюдьем через пять минут он спустился в метро и через две остановки вышел в город. Пройдя немного пешком, он скоро очутился у солидного красивого здания. Позвонил в отдел кадров и, получив разовый пропуск, поднялся на шестой этаж. К нему вышел уже не молодой человек, проводил в офис, предложил присесть. Егор назвался и напомнил о переданном три недели назад резюме. Человек нашел нужные бумаги. – Так… Распутин Георгий Алексеевич, выглядите вы не плохо, но год рождения уже критический. – Да, но… – Стаж работы у вас большой. Правда, сегодня каждый видит себя именно таким специалистом. – Но вы видите, что и опыт зарубежной работы, два иностранных языка… – Я довольно долго работаю в кадрах и вас понимаю. Оттого и откровенно говорю. Сейчас ничего не могу вам предложить. Нам нужны скорее исполнители, которые должны сделать, что прикажут без всяких фантазий. – Опыт и профессионализм вы называете фантазиями. – Вы меня не поняли. Самостоятельность – не в почете… – Но эта позиция не имеет перспектив … – Я – то это понимаю. Что касается языка, руководство предпочитает переводчиков. |