Книга Две повести о Манюне, страница 36 – Наринэ Абгарян

Мы испугались.

– Но это же больно, Мань, ты хоть соображаешь, как это больно?

– Ради красоты можно разочек и перетерпеть боль, – сказала Манька, – пойдем!

– Куда?

– К двери в ванную комнату. Она как раз нам очень подойдет!

Мы с Каринкой переглянулись. Перечить Мане, когда та собрала губы в куриную жопку и насупила бровки домиком, не имело смысла – в такие минуты Маня сильно напоминала Ба. Поэтому мы молча поплелись за ней.

Маня долго приглядывалась к двери, потом потянула за ручку, наклонилась и уперлась переносицей в острый угол.

– Подержи дверь, чтобы она не моталась, – пропыхтела.

Я подержала.

– Вот! – торжественно сказала она. – Вот куда надо бить! Теперь смотрите, что надо делать: ты, Каринка, держи мою голову, чтобы я не СБИЛАСЬ С ПРИЦЕЛА, а ты, Нарка, как только скажу «давай», со всей силы шандарахнешь дверью мне по носу.

– Не буду я этого делать, – испугалась я.

Маня выпрямилась. Боевой чубчик торчал над ней, как хохолок птицы-секретаря.

– Ты мне друг? – спросила она.

– Друг, – стушевалась я.

– Вот и делай что велят!

– Тогда пусть я тебя за голову подержу, а Каринка хрястнет тебя по носу!

– Ладно, тем более что Каринке не впервой кому-то калечить нос.

Манька снова примерилась к двери, я вцепилась ей в голову, Каринка взялась за дверную ручку.

– Давай, – заорала Манька.

Каринка сильно дернула дверью и заехала Манечке по носу.

– Ооооооооо, аааааааааааа! – заорала Маня и, схватившись за нос, упала на пол. – Уууууууууууууууууу!!!!!!!!

Мама выскочила из кухни и кинулась к нам.

– Это не мы, – зачастили мы с Каринкой, – это Маня.

– Чего Маня? – Мама испуганно наклонилась к Мане. – Покажи лицо, Манечка, что с тобой случилось?

Маня отняла руки с лица. Нос у нее на месте удара посинел, по лицу струились слезы.

– Нужно лед приложить. – Метнулась мама к холодильнику. – Как это ты умудрилась так сильно удариться носом? А если ты его сломала? Будет горбинка…

Мама осеклась. Выглянула из кухни, зловеще выпучилась.

– Вы это специально, что ли?

– Специально, – завыла Маня, – я тоже хочу нос как у Нарки!

– Мало с нас одного шнобеля? – рассердилась мама. Она приложила к Маниному носу пакет с замороженным мясом, потом всплеснула руками, кинулась за чистым кухонным полотенцем и, завернув в него пакет, снова приложила его к переносице Мани. – Второго нам только не хватало!

– А чего сразу шнобель, – разревелась я, – говорила, что римский профиль!!!

– Римский, римский, – спохватилась мама, – конечно, римский, но ты высокая, тебе такой профиль идет, а Маня маленькая, ну зачем ей горбинка на носу?

– Больно, – выла Маня, – теть-Надь, не давите так сильно!

– Убить вас всех мало, – прошипела мама, – на минуту отвлеклась – и вот на тебе. Маня, ты хоть подумала, как Ба на это отреагирует?

– Да мне уже без разницы, что она скажет, – заревела Маня, – она меня все равно сегодня убьет!

– Это почему же?

– Я плафон бра сломала. Мухобойкой.

– Ой, – испугалась мама, – бра, которые Ба привезла из Ленинграда?

– Угум. – Маня скосила глаза на сверток с мороженым мясом. – Теть-Надь, может, достаточно мне нос морозить, а то мне совсем холодно, так ведь и заболеть можно!

– Да-да, деточка, – мама убрала пакет, – бог с ним, с носом, а вот плафон!!! Не двигайся, сейчас смажем ушиб мазью.

Она метнулась к домашней аптечке.

– Ну, – протянула мама задумчиво, нанося Мане на переносицу мазь, – если ты с таким ушибом на носу придешь домой, может, Ба и не станет тебя сильно ругать!

– Да?

– Вполне возможно, – задумчиво протянула мама, – вполне возможно.

Мы поплелись обратно в детскую. На Маню жалко было смотреть – нос у нее покраснел и сильно распух, а на переносице отливал баклажанной синевой. Манька осторожно шмыгала и о чем-то усиленно думала.

– Вот, – наконец торжественно изрекла она.

– Чего вот?

– Я про то, что можно ударом в голову заработать косоглазие. Одно дело явиться домой с ушибом на носу, а другое – с ушибом на носу и с косоглазием. Тут уж у Ба точно пропадет желание меня наказывать!

Мы с Каринкой переглянулись. Было ясно – удар по носу не прошел для Манечки даром.

– Мань, – как можно спокойнее сказала я, – ты чего добиваешься, тебе в больницу захотелось?

– Нарка, не мешай мне думать! – рассердилась Маня. – И вообще я тебя сегодня не узнаю, ты постоянно мне перечишь.

– Так ты ведешь себя сегодня странно!

– Посмотрела бы я на тебя, если бы ты плафон сломала!

Крыть было нечем. Если бы я сломала плафон, я бы просто тихо легла умирать в уголочке.

Пока мы с Маней препирались, Каринка притащила толстый том советской энциклопедии.

– Вот чем можно тебя ударить, – пропыхтела она.

Мы взвесили книгу в руках. Книга была действительно тяжелой, удержать одной рукой ее было невозможно.

Далее под руководством Мани Каринка притащила стул, взобралась на него и подняла над головой энциклопедию. Маня скосила глаза к переносице. Когда ее глазные яблоки практически исчезли из виду, она подала рукой знак Каринке – давай! И Каринка со всей дури заехала книгой Мане по голове.

Маня постояла какое-то время в оцепенении, потом молча сползла на пол.

– Мы ее убили? – испугалась Каринка и спрыгнула со стула.

– Ыыыыыыыыы, – промычала Маня, одно веко у нее дергалось, но в целом она смотрелась вполне нормально и совершенно не косила.

– Не получилось, – разочарованно протянула Каришка, – надо еще раз попробовать.

– Вы обе с ума сошли, – заплакала я, – я больше не играю с вами!

– Дура, ты чего орешь? – взъерепенилась Маня.

– Сами вы дуры, – меня уже невозможно было остановить, – хоть поубивайте тут друг друга, а я в этом не хочу принимать никакого участия! Я маме расскажу все-оооо!

– Предательница, не смей! – завопила Манька, но было уже поздно, мама сама прибежала на шум.

– Теперь чего? – испугалась она.

– Маааа, – разревелась я, – Манька хочет стать косой, чтобы Ба ее не побилаааа!

– В смысле – хочет стать косой?

– Ну, Маринка из тридцать восьмой сказала, что если скосить глаза и сильно ударить по голове…