Онлайн книга «Юджин - повелитель времени. Книга 8. Королевство Гаргалот»
|
За стол мы пришли рука об руку, я не успел вовремя вырваться, а дальше было уже неловко. Мама прощебетала: – Садитесь вот здесь… Женя, подвинь девушке стул… Я придвинул, видел как-то подобное в старинном кине, Леонтия села с таким видом, словно ей за столом всякие там принцы постоянно придвигают стул, мило улыбнулась и поблагодарила небрежным кивком, зараза, как слугу, дескать, все мужчины должны служить женщинам. Сесть мне пришлось рядом, мать настойчиво указывает взглядом, а Леонтия мило прощебетала: – Мама говорила, в старину мужчины ухаживали за женщинами, в том числе и за столом… как хорошо, что этот дурной и дикий обычай исчез! Теперь могу сама поухаживать за вашим замечательным Женечкой! – Гм, – сказал я предостерегающе. – И за столом, – уточнила она, – тоже. Мама польщенно улыбалась, как и отец, хоть он улавливает что-то неладное, замечаю по его сдержанной реакции. Леонтия, чувствуя себя в своей тарелке, уверенно таскала из трех общих мисок на мою широкую тарелку всевозможные салаты, они продлевают жизнь, мы же такие старые, затем какое-то мясо морских тараканов, там в них йод и еще что-то необходимое мне и организму, мелких кальмариков и каких-то жареных червей, ненавижу этот фанатизм начинающих трансгуманистов. А в конце сжалилась и положила сверху широкий ломоть хорошо прожаренной баранины. – Кушай, милый, – произнесла она заботливо, – а то за последний месяц ты так похудел… Не щадишь себя. Лучше почаще оставайся у меня на ночь, как ты делал раньше, пока не пошел по рукам. Мама чуть не удавилась, а отец с укором покачал головой. Я пнул ее под столом ногой, Леонтия с той же улыбкой достала из большой вазы длинный пирог и положила на блюдце рядом с моей тарелкой. – Как у тебя с сахарным диабетом?.. А то здесь многовато сахара… Ему как насчет сладкого? Мама ответила осторожно: – Вчера еще было можно, а сегодня уж и не знаю… – Тогда пусть ест, – разрешила Леонтия. – Я буду следить за его инсулином. Но пироги пересчитаю! – Ой, милая, – сказала мама растроганно, – какая ты заботливая… – Мы, женщины, – сказала Леонтия рассудительно, – должны заботиться о наших мужчинах! Сами они разве смогут? – Увы, – ответила мама с горестным вздохом. – Они такие… Отец, ты чего молчишь? Отец проговорил медленно: – Какой дивный закат… Я оглянулся, небо торжественно-багровое, словно весь запад завешен театральным красным бархатом, а тот залит кровью небесных гамлетов и макбетов. Раскаленный оранжевый шар медленно сползает к темной земле, а торжественно застывшие тучи обрели цвет перекаленного металла вперемешку со шлаком. – Красиво, – согласился я равнодушно. Леонтия тоже обернулась, взвизгнула. – Ой, как чудесно!.. У нас никогда такого заката не было… Откуда вы только взяли такое чудо? Женечка, пойдем на веранду, посмотрим! Я не успел упереться, она с силой вытащила меня из-за стола и поволокла из столовой в сторону веранды. Мама тоже было приподнялась, но отец ухватил ее за руку и придержал. Закат в самом деле, да, но я с ожиданием посматривал больше на Леонтию. Она ответила вызывающим взглядом, но я в неком прозрении увидел взъежаченного подростка, которому страшно, но не сдается, а старается показать жестокому и беспощадному миру, что она его не боится. – Слушай, – спросил я тихо, – скажи честно, зачем я тебе? Она вскинулась, как молодой жеребенок, которому я протягиваю оскорбительную узду. – Я всего лишь… – Брось, – прервал я благожелательно. – Для такой ерунды не станут разыскивать меня через моих родителей. Она насупилась. – Но я буду чувствовать себя неблагодарной обманщицей. – Брось, – повторил я. – Если и чувствовала благодарность, то не больше чем две-три минуты. Потом ушло. Тебе же все, богатой девочке, подносят на блюдечке. Какие тут благодарности! Говори честно, иначе подзываю свой автомобильчик и уезжаю… Поел-попил, сыновий долг отдал, больше мне здесь делать нечего. Она набрала в грудь воздуха, ожгла меня пламенем взгляда и… плечи опустились, огонь погас, а голос прозвучал совсем тускло: – Я одинока… Не в том смысле, что ты подумал, я же вижу. В моем окружении много таких с предложениями распечатать меня, словно я бутылка дорогого вина, но это такие никчемные хлыщи. – Я не хлыщ, – согласился я, – но не назвал бы себя особо кчемным. – Вот-вот, – сказала она, оживая на глазах, – а они все мнят себя вершителями судеб! Только потому, что у их родителей миллионы. А сами нули. В тебе же внутри сталь. Я сразу ощутила, как только ты вошел. И когда говорил с теми… ну, с теми! – Ну-ну? – Я одинока, – повторила она и зябко повела плечами. – Опереться совсем не на кого. – Отец? – Занят бизнесом, – ответила она с некой долей горечи и одновременно гордости. – Он вершит… потому до меня нет дела. – Черств? – Нет, любит и холит, но он старого склада, не верит, что женщина может руководить и быть сильной. А мне именно это надо, быть сильной! – Чего он вдруг, – спросил я. – В Европе сколько женщин в правительстве? Полно. Она вздохнула. – Да знаю, но отец говорит, потому Европа и в заднице. Миру нужны мужчины, сильные и решительные. Как у нас президент, что даже Конституцию изменил, чтобы избираться столько раз, сколько сможет тянуть на себе страну. Я покачал головой. – Все равно не вижу у нас с тобой даже точек соприкосновения. Я – это я, а ты – это ты. Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут… – Восток и Запад у него сошлись, – напомнила она. – Думаешь, не читала?.. Ладно, угадал, не читала, но мультик смотрела. – Ну-ну. – Давай так, – сказала она рассудительно. – Ты распечатаешь меня, и я стану одной из твоих девушек. – Нет, – ответил я. – Смотрю на тебя и… не могу. Ты совсем еще щенок. Хотя уже и тявкаешь. Но как-то не страшно, а забавно. Она сказала сердито: – Щенок? Мои одноклассницы шкварятся так, что дым идет!.. Всех ребят в старших классах перетрахали. Ты чего? – Ну не знаю, – промямлил я. – Старомодный я. – Пророк взял в жены восьмилетнюю, – напомнила она. – То было символически, – уточнил я. – Он не спал с нею. И вообще… меня никогда не тянуло на малолеток. Женщины постарше – это да!.. Еще лучше, если старше меня самого вдвое. С ними проще. Нет капризов и завышенных требований… А вот на тебя смотрю и… что, мне вступать в стройные ряды педофилов? Так у них нестройные… |