Онлайн книга «Юджин - повелитель времени. Книга 8. Королевство Гаргалот»
|
Я пришел первым, уже умытый и с почищенными зубами, Леонтия же, скромная, как монашка, появилась на кухне с опущенными глазками и жарким румянцем на щеках. Мама взглянула встревоженно, а она подошла к ней и с самым виноватым видом склонила голову. – Ой, – прошептала она стыдливо, – простите… Мама спросила встревоженно: – Что случилось, милая? Леонтия прошептала совсем несчастным голоском: – Я вам простыню испортила. Мать спросила испуганно: – Как это… что стряслось? Леонтия совсем потупила глазки, дальше некуда, сказала стыдливым шепотом: – Ваш сын… я не смогла устоять… ночью увлек меня в свою комнату и… в общем, я теперь женщина. Надеюсь, не забеременею, мне через месяц в восьмой класс… Мама охнула, бросила на меня огненный взгляд. – Евгений!.. Как ты посмел? Леонтия сказала тоненьким жалобным голосом: – Не ругайте его. Что случилось, то случилось. Я не могла устоять против его бурного натиска, так что это и моя вина. Девушка должна сама беречь свою девственность от мужских посягательств, но я вот не уберегла, так что сама виноватая, как всегда у нас, женщин. – Как он мог, – проговорила мать в панике, – он же такой скромный! – Вот-вот, – подтвердила она, – мне тоже таким казался все годы, что встречаемся! Другие сразу под юбку лезут, а он никогда… только сиськи давил больно, но я ж виноватая, что они еще маленькие!. Потом отрастут, у моей мамы были большие. А теперь вот усыпил мою бдительность и… в общем, я недобдила. Мать обняла ее, Леонтия с готовностью прижалась к ней, такая тоненькая и жалобная, что даже мне стало чуточку жалко этого брехливого лисенка. – Пойдем, милая, – сказала мать жалостливо, – я помогу тебе. – Только не ругайте его, – сказала она жалобно, – я теперь его, а он, выходит, мой, так что я должна его защищать… даже от свекрови… Я проводил их обалделым взглядом, а отец, что слушал с порога, подошел и сказал тихонько с укором: – Как же ты так… Я развел руками. – Да само как-то вышло. – Понимаю, – произнес он тихо, – хотя это «само» обычно подстроено. Пришлось доказывать? – Да, – согласился я виновато. – Мы же, мужчины, всегда доказываем, а им доказывать не надо, дуры и так счастливы. Но мы чересчур чувствительные, вдруг подумают, что не можем… Вот и… Он сказал с сочувствием: – Доказал? – Да, пару раз… Нет, три. Он поморщился. – Зачем? Для нее это травма. – Так доказывал же, – сказал я, оправдываясь. – А то подумает, что больше не могу. Мы же нежные и чувствительные, это женщины толстокожие, как крокодилы, а мы все почти поэты в душе. В глубинах души. У нас же большие души, там все поместится. Потому женщинам все как с крокодила вода, а мы страдаем по всякой ерунде, если даже в Африке птичка прищемит лапку. Из столовой раздался голос мамы: – Все-все, завтрак на столе!.. Не задерживайтесь! Отец вздохнул. – Пойдем. Теперь что-то да изменится. – Справимся, – заверил я. – Нас не переиграть. – Да? – спросил он с сомнением и вздохнул. За столом Леонтия почти не поднимала на меня взгляда, стыдливо краснела, блин, да как это они делают, это же всю систему кровоснабжения нужно брать под контроль, суперспособность, а она запросто, то туда румянец пошлет, то туда… то-то ночью иногда просто обжигало в какие-то важные моменты. Мама сказала строго: – Женя, кушай омлет, тебе полезно! Ты что-то худой совсем. – Вчера был толще, – поддержал отец, то ли намекает на что-то, то ли бездумно поддерживает супругу, мою маму попробуй не поддержи, – и вон фруктовый коктейль выпей, там калории и что-то еще странное, однако нужное, если почему-то верить Минздраву. – Да, – сказала и Леонтия рассудительным голоском, – слушайся, что родители говорят, они лучше знают. – Чего вдруг? – буркнул я. Она сказала важно: – На их стороне и опыт, и мудрость, да и знают тебя с пеленок… А я буду с ними советоваться, чем тебя кормить… можно, правда? Мама просто растаяла, ответила нежнейшим голосом: – Да, милая, конечно же, мы тебе во всем поможем! – Да, – сказал и отец, потому что от него явно требовалось, – да, конечно, поможем. Можешь рассчитывать на нас. Всецело. Ага, точно. Леонтия умело нарезает фигурно испеченную баранину и заботливо перекладывает на мою тарелку, сама же клюет, как мелкая птичка, то ли в самом деле нет аппетита, то ли показывает, что кормить ее будет дешево. Не поднимая от тарелки взгляда, она сказала рассудительно: – Ваш Женя – моя первая любовь. Надеюсь, когда-то остепенится, набегается и женится на мне, а я буду такой хорошей, такой послушной, такой верной и правильной… Я взглядом сказал ей, чтобы не переигрывала, мои родители не обязательно дураки, раз уж хорошие люди. Хорошие вовсе не синоним тупизны, хотя, конечно… Мама сказала растроганно: – Милая, но тебе еще школу нужно закончить, потом вуз… Много воды утечет! Леонтия сказала пламенно: – Но я всегда его буду любить! Он самый лучший на свете. Я буду стараться расти быстрее. – А брачный возраст разве не повысили? – спросил отец. – Сразу на пять лет? – Это пенсионный сразу на пять, – поправила мама. – А для брака добавили всего три. Так что вам еще не скоро, дорогие мои. Она сказала твердо: – Я дождусь!.. Я торопливо допил кофе и, поставив чашку, быстро поднялся. – Ну все, мне пора! Леонтия моментально вскочила, но ничего не сказала, пока не выскочила за мной на крыльцо, а там злобно прошипела: – Ты что, уже бросаешь? Сразу же после брачной ночи? – Слушай, малолетка, – сказал я, – если хочешь, подброшу тебя по дороге малость. Но только не пищать и не чирикать. Я рыб люблю, поняла?.. Она вскрикнула: – Как скажешь, милый!.. Молчу, как целая стая рыбов. И в дороге не хрюкну. – Рыбы булькают. – И не булькну! Ее роскошный «Архейдж» сорвался со стоянки, как застоявшийся конь, буквально в прыжке оказался перед нами у ступеней. Леонтия с улыбкой превосходства указала мне кивком на правое сиденье. – Нет, – ответил я кратко, – едем в моем. |