Онлайн книга «Сидни Шелдон. Узы памяти»
|
Она улыбнулась стюардессе: – Я буду сыр, пожалуйста. Только без плесени. И чашку крепкого кофе. У меня полно работы. Нужно все просмотреть до прилета. Глава 22
Следующий год был для Алексии триумфальным. Британская экономика процветала, а вместе с ней и общий дух нации, словно нарцисс, распустившийся после долгой холодной зимы. Опрос Гэллапа показал, что Генри Уитмен стал самым популярным премьером со времен Черчилля, а остальные члены кабинета нежились в отраженном свете его славы. Что же до миссис де Вир… ее личная популярность почти сравнялась с любовью к премьер-министру. Как это произошло? Всего два года назад Алексия была одной из самых ненавистных фигур британской политики, осколок старых дней бессердечного консерватизма. Когда люди думали о миссис де Вир (если думали вообще), все ассоциировали ее с восстаниями в тюрьмах и прогнившим правосудием. То, что она была неприлично богата, говорила так, словно держала во рту сливу, и вышла замуж за члена семьи, более родовитой, чем Виндзоры, мало способствовало любви избирателей. Но вскоре де Вир получила назначение, которого никто, даже сама она, не ожидал. Несмотря на первоначальные трения с иммигрантами, Алексия ухитрилась завоевать сердца людей одним блестящим ходом. Людям нравилось, что она укрепила полицейские силы и увеличила их ряды. Они одобряли ее защиту больниц, ее либеральное отношение к образованию и поддержку родительских советов в школах. Им понравился ее акт о домах престарелых, призванный оберегать пожилых людей от эксплуатации и издевательств. Да, Алексия де Вир была крепким орешком. Кроме того, она была трудолюбива, умна и достаточно отважна, чтобы сражаться за традиционные британские ценности и институты. Прежний ротвейлер преобразился в британского бульдога наших дней. Врагам ничего не оставалось делать, кроме как выжидать и наблюдать. После заключения договора о строительстве большого завода «Рено» в Ист-Мидлендс, создавшего десятки тысяч рабочих мест, Алексия получила приглашение на чай на Даунинг-стрит номер десять. – Мне стоило бы сделать вас министром иностранных дел, – заявил премьер, вытягивая ноги и беря у дворецкого чашку чая. – Французы считают, что солнце восходит из вашей пятой точки. Вы – любимица Парижа. – Насчет этого не знаю, – скромно ответила Алексия. Ей всегда было трудно общаться с Уитменом. Никогда не понять, о чем он в действительности думает. Коллеги по кабинету жаловались, что он вечно поддерживает ее в ущерб остальным, но Алексия часто ощущала, что за улыбками премьера кроется неприязнь. – Попробуйте шоколадный торт, – предложил Генри. – Из «Дейлсфорд», вкус, как в раю. – Спасибо, я воздержусь. Алексии слишком нравился собственный восьмой размер, чтобы поддаться на призыв сладкоежки. – Не дай Бог, Йен услышит, как пренебрежительно вы отзываетесь о его работе. Он ведь преуспевает на своем посту министра иностранных дел? – Так и есть, – признал Генри. – Но, скажем прямо: никто не помещает уродливую морду Йена на первую страницу «Фигаро». Алексия рассмеялась. Премьер сказал правду: фотогеничное лицо и деловые манеры помогли сделать ее популярной фигурой во Франции и своеобразным послом британского правительства. Но вряд ли Генри Уитмен позвал ее на Даунинг-стрит только, чтобы польстить. – Вы хотели видеть меня по какой-то конкретной причине? – Не совсем. Уитмен поднес к губам чашку. Алексия чувствовала его изучающий взгляд. В нем светились недоверие и настороженность, которых она не могла понять. «Что он хочет знать? И почему бы просто не спросить?» – У вас есть какие-то планы на лето? Вероятно, снова собираетесь в Штаты? Разговор становился все более странным. «Какое дело Генри Уитмену, где я буду отдыхать? Или пытается избавиться от меня?» – В общем, нет. Не в этом году. Мы остаемся в Англии. Этот абсурдный праздник, который Тедди устраивает в Кингсмире, требует больше труда, чем саммит «Большой семерки». – Ах да! – кивнул Генри. – Праздник. К этому времени весь Вестминстер знал, что очаровательный старый остолоп, муж Алексии де Вир, отмечает в Кингсмире, одном из самых красивых домов Англии, триста лет истории семьи. Все, кто представлял собой что-то в европейской политике, бизнесе и шоу-бизнесе, поспешат приехать туда. Все равно что бал «Уайт Тай энд Тайара» Элтона Джона минус фактор вульгарности [12] . – Насколько мне известно, вы приедете? – спросила Алексия. – Конечно. – С Шарлоттой? Генри нахмурился: – Естественно. Я не привык посещать светские мероприятия в одиночку. – Разумеется. Вот оно снова. Потянуло ледяным холодком. – Мы вернемся из Сицилии за день до этого, но определенно будем на празднике. После неловкого молчания премьер-министр задал несколько вежливых вопросов о предстоящей поездке Алексии в Париж вместе с Кевином Ломаксом. Министерство торговли тоже имело отношение к сделке с «Рено», хотя все знали о вражде Ломакса с министром внутренних дел. – Как ваши отношения последнее время? – спросил Генри Уитмен. – Сердечные. Все знали, что Кевин жаждал увидеть ее голову на пике, так почему Генри потрудился задать такой вопрос? – Не предвидите никаких проблем в поездке? – Нет, премьер-министр. Никаких. – Прекрасно. Генри встал, показывая, что натянутая беседа окончена. Но когда Алексия взялась за дверную ручку, окликнул: – Я хотел спросить еще кое о чем? – Вот как? – Ваш личный секретарь. Вы им довольны? Алексия удивленно посмотрела на него: – Эдвардом? Абсолютно. Он великолепен! – Прекрасно! Супер! – улыбнулся Генри. – Почему вы спрашиваете? – О, просто так, просто так. Мне министерство внутренних дел кажется флагманом правительства. Хочу убедиться, что в трюмах все спокойно. Алексия подняла бровь: – Почему там может быть неспокойно? – О, говорю же, все в порядке. Честно. Вы слишком много смысла вкладываете в мои слова. Я хотел убедиться, что у вас имеется вся необходимая поддержка. Если эту поддержку умеет обеспечить сэр Мэннинг, тогда прекрасно. – Умеет. – Вот и хорошо, – рассмеялся премьер. – Значит, проблем нет. – Никаких, Генри. Дождавшись ухода Алексии, Генри взял мобильник. – Это я. Она только что ушла. У нас проблема. |