Книга Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж, страница 36 – Найо Марш

– Бог ты мой! – воскликнул Аллейн.

– Вот именно. По правде говоря, инспектор, я пришел в ужас. Я знал мисс Куэйн с детства. Ее отец был не только моим клиентом, но и другом. В каком-то смысле я считал себя in loco parentis [14] , поскольку оба ее опекуна умерли. Услышав, что мисс Куэйн проявляет интерес к секте мистера Гарнетта, я немедленно навел о нем справки. То, что я узнал, меня не успокоило. Наоборот, вызвало еще большие подозрения. И вот, в довершение всего, она приходит ко мне и требует переписать завещание на этих самых условиях!

– Удивительно.

– Более чем. Будучи частным поверенным, я не раз сталкивался с тем, что можно назвать… скажем так – причудами своих клиентов. Я к ним привык. Но этот резкий поворот вызвал у меня глубокую тревогу. Должен признаться, я преступил границы допустимого и настоятельно посоветовал ей хорошенько все обдумать. Я высказал предположение, что отец Гарнетт может оказаться совсем не тем человеком, каким он ей кажется. Я долго уговаривал ее дать мне возможность провести дополнительное расследование. Получив отказ, я буквально умолял, чтобы она хотя бы позволила мне передать указанную сумму в распоряжение совета попечителей, действующего в интересах столь дорогого ей… хм… религиозного союза. Все было бесполезно!

– Она потребовала, чтобы единственным доверенным лицом был мистер Гарнетт?

– Именно так! При этом она была сильно возбуждена и очень резко – я бы даже сказал, раздраженно – реагировала на все мои предложения. Я заявил ей, что ее отец никогда не одобрил бы такого завещания. Но она меня не слушала. В конце концов мисс Куэйн сказала, что, если я буду ей перечить, она возьмет готовый бланк в первой попавшейся конторе и сама составит завещание.

Мистер Раттисбон уронил пенсне на листок промокательной бумаги, выразив этим жестом свое абсолютное бессилие.

– Я переписал завещание заново, – закончил он. – Три дня спустя она снова пришла ко мне и поставила подпись.

– Все ясно, – пробормотал Аллейн. – Скажите, какую сумму получит секта?

– Примерно двадцать одну тысячу фунтов.

– А насколько богаче станет мистер Джаспер Гарнетт?

– На десять тысяч фунтов.

– Ого! – воскликнул Аллейн.

Мистер Раттисбон бросил на него острый взгляд.

– Как, по-вашему, ему удастся… воспользоваться этим даром? – спросил он.

– Может быть. Если ему не помешают.

– Очень уклончивый ответ, инспектор.

– Это потому, что вы задаете наводящие вопросы, сэр.

Адвокат вдруг быстро засопел и издал какой-то хлюпающий звук. Это был смех.

– Скажите, – продолжал Аллейн, – существует ли возможность оспорить это завещание? Как, например, насчет юного новозеландца? Или судебного ограничения в правах? Скажем, из-за помрачения рассудка? Я плохо разбираюсь в законах, сэр, но… что, если мистер Гарнетт давал ей наркотики?

Мистер Раттисбон несколько секунд внимательно смотрел на Аллейна.

– Если вы сможете это подтвердить, – произнес он наконец, – загляните еще раз в мою контору. Буду вам весьма признателен.

– Я так и сделаю. – Аллейн встал. – Кстати, вы не знаете, почему мисс Куэйн увеличила содержание мисс Хебборн?

– На мой взгляд, это было что-то вроде – как бы поточнее выразиться – предложения мира. Очевидно, мисс Хебборн не слишком хорошо отзывалась об этой секте, считая ее чуть ли не воплощением всех зол. Из-за этого между ними случались неприятные сцены и размолвки, доходившие до открытых ссор. Между тем мисс Куэйн была сильно привязана к своей старой няне, которая преданно служила ей много лет. Судя по некоторым ее замечаниям, она хотела предложить ей что-то вроде компенсации.

– А месье де Равиньи? Он получил довольно большой куш, не так ли? Одни только картины чего стоят. Я видел в ее доме отличного Ван Гога и китайскую вазу в стиле famille verte. За них можно выручить кругленькую сумму.

– Верно. Месье де Равиньи – старый друг семьи и, насколько мне известно, коллекционер. Не имею чести быть знакомым с ним лично.

– У него весьма примечательный характер. Что ж, пожалуй, мне пора идти. До свидания, сэр, и примите мою огромную благодарность.

– Да, да. Спасибо вам, спасибо вам. Не стоит. До свидания. Да, – зачастил мистер Раттисбон с невероятной быстротой. Он вышел проводить инспектора на лестничную площадку и, наклонившись вперед, заглянул ему в лицо. – Надеюсь, вы собираетесь его… того самого? В места не столь отдаленные? Не так ли? Я всегда интересовался тем, как вы работаете. Но теперь это намного больше, чем просто любопытство… Будьте осторожней на ступеньках.

– Я тоже на это надеюсь. Спасибо, – поблагодарил Аллейн.

После встречи с помощником комиссара инспектор наскоро пообедал на Стрэнде и отправился прямо на Ноклэтчерс-роу. Здесь он нашел Клода, Лайонела и весь кружок адептов, собранных Скотленд-Ярдом и расположившихся в гостиной отца Гарнетта под присмотром сержанта Бэйли. Гарнетт, худой и бледный как мертвец, сидел во главе стола. Найджел некоторое время слонялся у входа с Фоксом и при появлении инспектора последовал за ним в комнату.

– Добрый день, леди и джентльмены, – бодро поздоровался Аллейн. – Простите, что заставил ждать.

Джейни Дженкинс возразила:

– Вы пунктуальны. Ровно два.

Мистер Огден встал и весело пробасил:

– Так-так, смотрите, кто пришел!

Все остальные пробормотали что-то невразумительное.

– Не волнуйтесь, долго я вас не задержу, – пообещал Аллейн. – Прежде всего, если вы не возражаете, мы снимем ваши отпечатки пальцев. Это обычная процедура. Я мог бы проделать это незаметно, подсунув вам несколько засаленных фото «для опознания», но у нас мало времени. Сержант Бэйли сделает все, что нужно.

Новость про отпечатки пальцев все восприняли по-разному: Джейни Дженкинс – с интересом, Морис – брезгливо, Огден – серьезно, а месье де Равиньи – с легкой улыбкой. Миссис Кэндур и мисс Уэйд пришли в ужас, Клод и Лайонел побледнели, а отец Гарнетт сохранил свой мрачно-отрешенный вид. Бэйли взял отпечатки, попросив каждого из них смазать подушечки пальцев типографской краской и оттиснуть на чистой бумаге. Он предусмотрительно предложил им масляную тряпочку, чтобы вытереть руки. Как только процедура была закончена, Аллейн пригласил всех посвященных за стол.

– Первым делом, – начал он, – я хотел бы услышать, что каждому из вас известно о содержимом сейфа. Кто-то имел к нему доступ, не так ли?

Наступило недолгое молчание, потом мистер Огден выпалил:

– Все знали, где лежал ключ, шеф, но никого это не волновало.

– И где же он лежал?

– На моем столе, – ответил отец Гарнетт. – Иногда.