Онлайн книга «Эхопраксия»
|
Взбираешься по бесконечной лестнице навстречу голодному чудовищу. Лезешь в лабиринт, ловушку с живыми стенами. Нападаешь на девочку в два раза младше тебя за новость о том, что ты не сможешь вернуться домой. «В последнем случае, конечно, гордиться нечем». — Ты утверждаешь, что я так преодолеваю страх, — начал он. — Нет, я говорю, что так ты ему поддаешься! Каждый раз! Тебе страшно, что тебя примут за труса, и ты постоянно прыгаешь со скалы, лишь бы доказать обратное! Думаешь, я никогда этого не видела? Ради бога, я была твоей женой. Видела, как у тебя тряслись колени всякий раз, когда ты выходил против очередного школьного громилы и, нарвавшись, получал в зубы. Все твоя чертова жизнь — нескончаемый акт гиперкомпенсации. И знаешь что, дорогой? Тем лучше. Потому что иногда люди должны стоять на своем, и кто, если не ты? Сначала до него не дошло. Он лишь нахмурился, промотал в голове ее реплики и попытался понять, когда разговор успел свернуть на эти рельсы. — Наверное, это самое приятное определение придурка, которое я когда-либо слышал, — наконец ответил Брюкс. — Мне нравилось. Он покачал головой: — Впрочем, это не имеет значения. Я все равно не могу… последовать за тобой… — Последовать за мной, — неожиданно ее голос стал безжизненным от пришедшей в голову мысли, — Ты думаешь… «Она не выйдет, а я не могу войти…» — Дэн, — в стене открылось окно, — Посмотри на меня. Он отвернулся. Но все же взглянул. Увидел что-то, напоминавшее маринованный зародыш, а не взрослую женщину. Руки и ноги, прижатые к телу, вопреки манжетам на запястьях и лодыжках, сжимающимся микротрубочкам, которые растягивали конечности по три раза на дню в безнадежной борьбе с атрофией и сокращением сухожилий. Сморщенное лицо с безволосым скальпом и миллионом углеродных волокон, торчавших из затылка — парящих, словно нимб вокруг головы. — Только дело не в теле, — сказало нечто ее голосом, но губы на лице не разжались. — Рона, почему ты… — Ты называешь мое состояние переменой, но это не так, — произнес голос. — Небеса — это не будущее, а убежище для трусов. Естественный заповедник для тех, кто не может адаптироваться. Воображаемое исполнение желаний для странствующих голубей. Думаешь, я лучше тебя? Нет, Небеса — свалка для бесполезных аутсайдеров. Тебе здесь не место. — Бесполезных? — Брюкс заморгал, потрясенный. — Рона, даже не вздумай… — Я сбежала. Признала свое поражение много лет назад. Но ты… ты, может, и делаешь все по неправильной причине, и в процессе постоянно получаешь по зубам, но ты, по крайней мере, не сдался. Ты мог спрятаться вместе с нами, но вместо этого сидишь там, в реальном мире, без кнопки перезагрузки; в месте, которое не контролируешь, где какие-то люди могут забрать работу всей твоей жизни, вывернуть ее наизнанку, и нет никакой возможности исправить то, что они сделали. — Рона… что… — Я знаю, Дэн. Зря ты все скрывал. Напрасно: у меня сеть побольше, чем у тебя, — Голос был нежным, добрым, но лицо сморщенного зародыша на экране по-прежнему оставалось неподвижным. — Я все поняла, как только они установили карантин в Бриджпорте. Я тогда даже хотела позвонить. Подумала, может, ты сдашься и придешь ко мне, но… Гора врезалась Брюксу в затылок. Он стукнулся лбом о стену комнатки, отскочил, упал навзничь вместе со стулом и растянулся на палубе. В голове вспыхнула, пульсируя, красная галактика: на расстоянии световых лет в дверном проеме появился перевернутый силуэт гиганта. Дэн заморгал, застонал и попытался сосредоточиться. Звезды потухли; рев в голове слегка утих, исполин усох до человеческих размеров. Его глубины были настолько черны, что почти сияли. «Ракши Сенгупта, познакомься со стариной Брюксом». Где-то далеко компьютер надрывался голосом его покойной жены. Дэн попытался поднять руку к голове, но Сенгупта наступила на нее и склонилась к нему. В середине тела вспыхнула новая боль и прострелила руку. — Я хочу чтобы ты кое-что представил сучий ты таракашка, — пальцы Сенгупты танцевали и опускались над его головой. «О, боже, нет, — отрешенно подумал Брюкс. — Только не ты еще…» Он не стал удерживать голову, а повернул ее набок и устремил взгляд в пространство. Ракши пнула его прямо в лицо и заставила смотреть на себя. Ее пальцы сжимались, переплетались и загибались назад так далеко, что он подумал, они сейчас сломаются. — Хочу чтобы ты представил Христа на кресте… Брюкс даже не удивился, когда начались спазмы. Сенгупта склонилась над ним, наслаждаясь делом своих рук, но даже сейчас не могла посмотреть ему в глаза: — О да я так ждала этого я так работала ради этого я так… Звук: острый, короткий и громкий. Сенгупта тут же замолчала. Встала. На ее левой груди расцвело темное пятно. Ракши упала на Брюкса тряпичной куклой. Так они и лежали какое-то мгновение — щека к щеке, как любовники во время медленного танца. Она закашлялась и попыталась подняться — растянулась сбоку от Дэна. Тускнеющие глаза то останавливались, то вновь блуждали и, наконец, замерли на какой-то точке рядом с люком. Там стоял, словно статуя, Джим Мур, и в глазах его было столько печали, что, казалось, Брюкс и Сенгупта уже умерли. На секунду лицо Ракши озарилось. Не счастьем, нет. И не удивлением. Скорее, осознанием. А потом первый раз в жизни она посмотрела Брюксу прямо в лицо. — Ох блин, — прошептала она, и ее глаза подернулись пеленой. — Как же ты попал. * * * — Я знаю, это бессмыслица. — Мур вертел в руках пистолет, — Мы никогда не были близки. Наверное, это моя вина. Хотя, знаешь, он, скажем так, никогда не был легким ребенком… Джим подвинул к себе стул: сел, склонившись и положив локти на колени. Свет из коридора падал ему на лицо. Брюкс лежал на полу, чувствуя, как сбоку подтекает кровь Сенгупты. Она уже пропитала ткань, комбинезон прилип к ребрам. Голова гудела. В горле пересохло. Он попытался сглотнуть и с облегчением, даже удивлением выяснил, что ему это удалось. — Теперь же… Ему до Земли еще полсветового года, но в первый раз за всю жизнь я чувствую, что мы можем поговорить… Бледная туманность заволокла глаза Ракши. Брюкс хорошо их видел даже в скудном освещении; мог слегка повернуть голову, сфокусироваться. Паралич оказался неполным, это был не тщательно спланированный глюк Валери, который вампирша подготовила с помощью граффити и незаметных жестов, — или же Ракши допустила неточность в триггерной стимуляции. Программа, скорее всего, не изменилась: та же цепочка от фотонов к зеркальным нейронам, а оттуда — к двигательным нервам. Она все еще дремала в глубине мозга на случай, если кто-то решит позвать ее под ружье. Сенгупта, наверное, импровизировала постфактум: прогнала старые записи, вычислила основные движения и воспроизвела их так хорошо, как смогла. |