Онлайн книга «Князь Трубецкой»
|
— Он смотри сколько народу положил, — вмешался Антип. — Тут, глянь, четверых да на козлах одного. А всего — десяток и побили французиков. Так что он один половину убил, а ты, Силантий, сколько убил? Одного? — Ах ты ж, малявка… Трубецкой открыл глаза. Пороховой дым рассеялся, осталась только вонь. В небе над головой между деревьями медленно плыли облака. — Ты мальчишку не тронь, Силантий! — сказал Афанасий. — Я тебе за него… — Барин! — крикнул Антип. — Глаза открыли… — Как тут?.. Как тут у нас? — спросил Трубецкой. — Из наших кто убит? — Бог миловал. — Голос Силантия сразу переменился, словно кто патоки плеснул. — Ни убитых, ни раненых, кроме вас, Сергей Петрович… А вы-то уж постарались… ерой, чистый ерой! — Что в телегах? — спросил Трубецкой. — Так оружие в телегах, порох, пули. В одной, в той, что перевернулась, еда… И даже водка французская, — сообщил Силантий. — И… — Пленных взяли шестерых, — вмешался Афанасий. — Все живы пока, как вы велели… Это точно, Трубецкой приказал пленных вначале предъявлять ему, а потом уж, по приказу… — Встать помогите. — Трубецкой оперся правой рукой о землю. — Я… Силантий метнулся, подхватил под руку, потащил вверх. С левой стороны помогал Антип, аккуратно, чтобы руку раненую не зацепить. Трубецкой скрипнул зубами, сдерживая боль. Тряпка на ране стала бурой от засохшей крови. Ну хоть не течет. В лагере нужно будет промыть и обработать. — Наши телеги подогнали? — спросил Трубецкой. — Так вторую грузим, — снова зачастил Силантий. — Одну порохом и пулями да ружьями, что собрали, а на вторую я говорил мужикам, чтобы это… провиант, значит, грузить. Солонина, опять же, мука. И водочка, как без водочки-то? Правильно я сказал? Ась? Правильно? Афанасий сплюнул, отвернувшись. — Порох… — сказал Трубецкой. Земля под ногами покачивалась. — Провиант — хорошо… — Вот и я говорю — провиант… От Силантия тянуло водкой, не перегаром, а только что выпитой. Водкой или чем-то крепким. Не удержался, значит. И снова наплевал на приказ начальника — не пить без разрешения. Ладно, потом. Разберемся… — Пленные? — Там, на поляне. — Антип махнул рукой. — Вас дожидаются. — Пойдем. — Трубецкой отодвинул Силантия в сторону и медленно пошел к поляне. Аккуратно переставлял ноги, чтобы земля, дернувшись, вдруг не выскользнула из-под них. — Оружие тут подберите. И мое там, в кустах… — А как же, конечно, как же иначе! — крикнул вдогонку Силантий. — Офицер среди пленных есть? — спросил Трубецкой у Антипа. — Вроде есть. Молодой такой, навроде вас… Эта штука на плече. Вроде как офицер… Пленных мужики связали. Оставили их сторожить двоих парней, братьев Кудыкиных, пока все остальные перегружали добро с неподъемных французских повозок на свои небольшие телеги. По лесным узким дорогам на таких и ездить, и возить было гораздо удобнее. Французов взяли шестерых, но один был покалечен, так его на месте и добили. А этих вот пятерых оставили. Насчитали полтора десятка убитых на дороге, сказал старший Кудыкин, а сколько их сбежало — то бог ведает. Немного. — Немного, — повторил Трубецкой, присаживаясь на поваленное бревно на краю поляны — как раз напротив пленных. Точно — один офицер. Лейтенант. Почти ровесник. В смысле — ровесник этого Трубецкого, лет двадцать — двадцать два. Болела рука, мысли путались, жар растекался от раны по всему телу. — Офицер — ко мне, — сказал Трубецкой по-французски. — Сюда… Офицер оглянулся на остальных пленных. Ему не хотелось выходить из строя, пусть из маленького, но строя. Тут он был не один. Младший Кудыкин развязал офицеру руки и ноги, вытолкнул вперед. — Ко мне… — повторил Трубецкой. — Представьтесь. Лейтенант одернул мундир, провел рукой по волосам — головного убора у него не было. — Лейтенант Франсуа Сорель. — Князь Трубецкой. Лейтенант побледнел, сделал шаг назад. Кто-то из французских солдат тихо выругался. Можно ничего не объяснять, подумал Трубецкой. Все сразу всё поняли. Вот и еще одно преимущество известности. Чушь всякая лезет в голову. Абсолютная чушь. — За каким чертом вас понесло на эту дорогу? — спросил Трубецкой. Очень хотелось пить, перед глазами плясали какие-то мошки. — Вы что, не понимали, что на такой дороге вас могут перехватить? Я могу перехватить… — Понимали… — сказал лейтенант. — И тем не менее… — У меня был приказ. — Чей приказ? Что за чушь вам приказали? — Приказ из штаба дивизии. Приказ привез капитан. Штабной. — Имя капитана? — быстро спросил Трубецкой. Лейтенант пожал плечами: — Он не представился. Собственно, я его даже не видел. Мне приказали взять надежных людей и… — Изобразить пьянку и болтать о вашем маршруте — тоже приказали? — Да. Тоже. И на местном рынке — также. — И вам не сказали зачем? — Я не спрашивал. — Дурак, — сказал Трубецкой. — И что еще вам приказали? — В случае нападения я должен был обороняться сколько возможно. Потом — отступить, бросив груз. — И все? — И все. — Странно, вы не находите? — А что не странно на этой войне? У меня был небольшой выбор — исполнить приказ или… — Лейтенант сделал паузу. — Или?.. — Или идти под суд. Я убил своего сослуживца, лейтенанта Жофре. — Полагаю, случайно? — Специально. Я не хочу об этом говорить. — А жить хотите? Лейтенант не ответил. Хочет он жить или нет — от него это не зависит. Теперь все в руках этого русского. Этого безумца. Обоз мне подставили, подумал Трубецкой, это понятно. Тут я не ошибся. Но за каким дьяволом ему прислали на убой два десятка человек? И воинский груз. Капитан из штаба, говорите? — Выберите того, кто отнесет письмо вашим, — сказал Трубецкой. Оглянулся, встретился взглядом с Антипом, присевшим у дерева. — Воды принеси. Антип притащил флягу, вынул пробку. Тонкой струйкой Трубецкой влил себе в рот воду. Сделал несколько глотков, полил водой голову. Пару минут сидел с закрытыми глазами, пока вода стекала по лицу и шее. |