Онлайн книга «Внучка берендеева в чародейской академии»
|
— Будем честны. — Усмешка Кирея сделалась шире. — Мой отец не одобрит никакую женщину, пусть бы обладала она всеми достоинствами Великой Матери… Он чуть наклонился. И Кеншо-авар от малого этого наклона отступил, попятился… — Но вы забыли, что мне больше не нужно его одобрение. Разменял я уже два десятка весен… а что до врагов, то их положил куда больше. И по древнему закону имею я право взять жену такую, какую выберу сам, без родительского на то соизволения. Если первые слова говорил Кирей тихим голосом, то последние слышали, небось, все в Акадэмии, а то и за стеною ее. — Будет наш брак заключен по всем законам Великой Степи. И будут дети от него благословлены Великой Матерью… — Если будут… дети. — А мы постараемся, верно, дорогая. — И этак по-хозяйски меня приобнял, к себе притянул. Я ж только крякнула, в этих золотых нарядах, небось, и не пошевелишься иной раз. Ничего, опосля скажу все, чего думаю про этую Кирееву затею. — Потому уж, будь так добр, передай отцу мое послание. — Кирей вытащил из рукава свиток. — А заодно уж… …из второго рукава выскользнул синий шнурочек с завязками. — …человек был хорош, да только я лучше. Шнурочек упал на остроносый сапог Кеншо-авара, а вот послание он принял с поклоном. — С преогромною радостью исполню я волю твою, Кирей-ильбек… но и ты прими скромные дары мои. Ежели б знал я, что в дом наш грядет великая радость… …и этак на меня покосился, стало быть, это я радость. Великая. — …то принес бы к ногам луноликой девы, красоту которой не достанет мне слов описать, драгоценные кости моря и слезы солнца… …об чем он? — Ничего, Кеншо-авар, я сам одарю невесту свою… …уже одарил, знать бы еще, куда от этих даров деваться. Кеншо-авар не проронил больше ни слова, отступил в стороночку, ручкою махнул, и потянулися к Кирею рабы с дарами, значится. Подходили, ставили у ног с поклоном шкатулки и шкатулочки, ящички резные… крышку откидывали да, зад отклячивши, пятилися. Ох, и чего только тут не было! Камни драгоценные россыпями, так и манют руку запустить, зачерпнуть горсточку, цепки плетеные, наручья тонкое работы. Доска, на квадраты черченная, с фигурками резными, стало быть, для азарскае игры. Ножи из полосатое даншахское стали, шабли в ножнах узорчатых… шеломы и попоны. Я аж глядеть притомилася. А гора-то перед нами росла. И стало мне диво до чего любопытственно, кто энту гору со двора прибирать-то станет? Небось, в Акадэмии рабов нетути, кажный за собою сам ходит. Бочонок подкатили. — Великий Аглай-каган, сотрясатель тверди земной, возлюбленному сыну своему шлет в дар черный бальзам из земли Кемет, которая скрывается за краем моря. Тысячу из тысяч ран залечит он, и подарит успокоение мятежному духу, и принесет разуму ясность. — Он говорил тихо, чеканя каждое слово, и я поневоле заслушалась. Про страну Кемет нам сказывали. И вправду лежала она за краем моря, куда не каждая птица долетит, чего уж о людях сказывать. Скрывается она в песках Великое пустыни, и днем там солнце палить нещадно, а по ночам — холод лютый стоить. И от того холоду на песке поутру случается проступать черной жиже, навроде дегтя — Милослава показывала нам пузыречек крохотный, прибавивши, что до энтой жижи дюже охочи местные твари, ибо суть сие — энергетический бальзам естественного происхождения. А еще вода, которое в пустыне кажная капля ценна. От и бродют охотники за кеметским бальзамом по барханам, бьются с нагами да скорпионами, спешат кажную каплю собрать, пока не выжарит их беспощадное солнце. И дорог бальзам, и продают его крохотными пузыречками, а тут… бочка цельная. Богатствие несказанное… Кирей, скрестив руки на груди, поклонился. — Передай отцу моему благодарность великую за дар столь щедрый, которого я, в сыновней непочтительности своей, не заслуживаю. — Но… — Пусть братья мои, коим выпало великое счастье расти под отцовскою рукой и каждый миг внимать мудрости его, примут сей бальзам и выпьют его за здоровье и благополучие Кирей-ильбека… — Твой отец будет недоволен. — Кеншо-авар произнес это свистящим шепотом. — Увы мне, дважды посмел я вызвать гнев его. — Кирей покаянно склонил голову, и почтительности сыновней и какой бы то ни было иной в том я не углядела. А… неужто и вправду бальзам потравили? Цельную бочку? Это ж сколько деньжищ ушло… небось, за такие не то что Барсуки, половину столицы купить можно… видать, крепко охота кагану азарскому от сына избавиться, ежели этакого богатства не пожалел. А может, у азар принято так, чтоб и душегубствовать по-богатому? Надо будет опосля спросить. Однако же бочку укатили… эх, а я уж думала, что попробую этакой диковины. Хотя ж… диковина с ядом — мне без надобности. — Твой брат, Шанума-исыль, желая усладить твой взор, шлет тебе в дар прекрасные цветы… Я разве что роту с удивления не раззявила, мол, какие такие цветы? И на кой они Кирею, чай, не баба, как из шатра, который стоял в стороночке, я уж и думать-то о нем позабыла, выпорхнула девка. А следом другая. И третья. Одна белая, круглолицая и круглобокая, и главное, одетая в ткани тонюсенькие, так, что не только боки разглядеть можно было. Другая — чернявая, смуглявая, лицо завесила, только глаза сверкают… на Кирея глянет, потупится… и снова глянет. Третья рыжая, волосья мелким бесом вьются, сама худенькая, чисто тростиночка. Личико детское. Глазки синие… на грудях ожерелье из камней огроменных, я ажно сочувствием к девке прониклася. Небось, этие ожерелья мне всю шею намусолили, а ейная тоньше… — Пусть скрасят они твое одиночество… — Прекрасна Великая Степь весенними цветами — Кирей на девок глянул, да что там глянул, взглядом облизал каждую, мне аж обидственно сделалось. Невеста я аль хвост собачий? Я-то в невесты не рвалася, сам перстенек дал, сам назвал, а теперь вона, цветочков ему подавай… обойдется, кобелюка рогатая. И кулачком в бок пихнула. Легонечко. Нрав-то у меня, как было сказано, легкий, ласковый… так что, будем думать, что жениха я приласкала. А что перекривился, так то от радости. — Но при всем желании своем… …от в желание то я поверила. — …не могу принять сей дар, рискуя оскорбить брата своего возлюбленного… …от в это я не поверила, да и не только я. |