Онлайн книга «Крестовый перевал»
|
— В общем-то, верно. Но было бы неплохо разобраться в смысле этого послания. Ты хоть знаешь, в какой стороне находится Марс? — Смотря в какое время суток, если ты говоришь о планете. — О планете. А о чем же еще? — А при чем тут планета, Паша? — воззрился он на меня, как на идиота. — Андрюха имел в виду монету с изображением бога войны Марса, которую я привез ему из Рима. Неужели не вкуриваешь? Вот теперь вкурил. И про монеты вспомнил. Появляется надежда, мы оба оживляемся. Посовещавшись, решаем искать монету, которая обязана на что-то указать. При наличии двух источников света можно было бы разделиться и начать поиски с противоположных сторон коридора. Увы, мы обречены вдвоем ползать вокруг единственного фонаря… — Есть-есть-есть!! — трясет рукой Юрка. В руке на крепкой шелковой нити скачет небольшой кружок из желтого металла. — Я нашел, Паша! Это она!.. — Тихо, тихо, — успокаиваю молодого человека и рассматриваю монету. Точно — Андрей показывал мне ее незадолго до смерти. Прошу: — Ткни пальцем — где она лежала? Парень опускается на корточки. — Вот тут — у стены под слоем пыли. Все правильно — случайно обнаружить тайник под стеной практически невозможно. Присаживаюсь рядом и вместе с Юркой разгребаю рыхлую пыль. Под ней оказывается довольно прочная слежавшаяся субстанция, которую голыми руками не разрыть. Юрка хлопает себя по карманам и разочарованно объявляет: — У меня, кроме зажигалки — ничего. Они и ремень с меня сняли. — Подожди-ка. — Распутываю бинты на поврежденной ладони. Вынимаю из-под них небольшой перочинный ножик. — Видал? — Откуда он у тебя? — Ирэн твоя обеспечила. — Никогда не называй ее моей! — цедит мальчишка. — И вообще… будь моя воля — стерилизовал бы всех стерв! — Ну, этот крутой сталинский принцип нам известен: нет негров — нет расизма. Держи-ка нож и приступай к работе… Через четверть часа мы осторожно извлекаем из выдолбленной в бетонном полу ниши увесистый сверток. Сверху тонкий целлофан — в таких мешочках наши бойцы хранят фотографии близких. Под мешком хорошо сохранившаяся тельняшка. В ней стопка бумаг, Андрюхин «ПМ» с запасным магазином и россыпью патронов и три гранаты «Ф-1». — Слушай, Паша, — изумленно глядит Юрка на боеприпасы, — а ведь амбал, назвавшийся Волковым, почти угадал! Он рассказывал, будто у Андрея и его ребят оставались гранаты. Откуда он про это знал? — Ничего сложного, Юра. К сожалению, настоящий Волков — Тогжан Каскыров — был ярым поклонником алкоголя. Служба в спецназе ВДВ, командировки, война, постоянная занятость — сдерживали увлечение в разумных границах, обязывали сохранять хорошую форму. А стоило парню уволиться из армии, как дисциплина с самоконтролем остались в прошлом; вместо востребованности появились излишки свободного времени. Для Тогжана это было равносильно приговору — он наверняка начал спиваться. Ну, а выкачать информацию из опустившегося человека проще простого: наливай да слушай. — Ты прав, — тяжко вздыхает Юрка. Он перебирает в желтом фонарном свете два десятка фотографий, какие-то сложенные вчетверо пожелтевшие справки, военный билет рядового Синицы… Вдруг натыкается на записку и опять узнает почерк брата. Проглотив вставший в горле ком, подает клочок бумаги и севшим голосом просит: — Паша, прочитай, пожалуйста. Я вряд ли разберу. Глаза тут ни при чем. Он едва сдерживает слезы. Осторожно беру небольшой лист, поворачиваюсь к свету… — Ты уверен, что нам ничего не угрожает? — настороженно и уже в третий раз интересуется младший Ткач. — Осколки нас точно не достанут. — Стараясь не шуметь, приторачиваю к основанию люка три гранаты. — Что же им помешает? — Дверь. Толстая стальная дверь, за которой мы спрячемся, услышав, как утром бандиты открывают люк. — А тоннель выдержит? — Должен выдержать. Его же не наши алкаши строили. — А эта… как ее… — Взрывная волна? — Да! Она бошки нам не расплющит? Здесь ведь замкнутое пространство. — Не замкнутое — гранаты взорвутся, когда внешний люк будет открыт. По ушам чуток шарахнет, но это, поверь, не смертельно. На самом деле, травмы из-за многократно отраженной от стен тоннеля ударной волны нам будут обеспечены. Кровь из ушей, частичная потеря слуха, сильные головные боли, возможно — проблемы с легкими. Что-то из этого набора каждый из нас непременно получит. Зная Юркину нетерпимость к физической боли, решаю не стращать его последствиями. Что будет, то и будет — выбора у нас все равно нет. Гранаты привязываю к основанию незатейливого запорного механизма люка крепким шелковым шнурком от Андрюхиного Марса. Шнурком от Юркиной монеты цепляю предохранительную чеку за изогнутую ручку крышки люка. Некислый сюрприз для Бунухо и компании готов. Как говорится: милости просим. На всякий случай разбираю пистолет своего друга, проверяю работу ударно-спускового механизма. Он исправен и чист, на его частях местами сохранилась смазка. Остается вопрос к патронам: не подведут ли в ответственный момент после четырех лет пребывания в тайнике? Воздух здесь сухой, но сейчас снаружи лето. Кто знает, что тут творится зимой?… Ладно. Иных вариантов нет. Собрав пистолет, вгоняю в рукоятку магазин; запасной кладу в нагрудный карман для простоты и скорости доступа. Поворачиваюсь к Юрке. — Все, парень, мы в режиме ожидания. Услышишь любой звук снаружи — бегом за дверь. Понял? — Да, Паша. По голосу чувствую, что понял. Парень, как никогда, серьезен и сосредоточен. Всегда бы таким был — глядишь, и не нажил бы неприятностей… * * * Сидим на полу рядом с приоткрытой стальной сейфовой дверью, привалившись спинами к холодной стене. Завороженно смотрим на желтый свет фонаря и молчим. Не знаю, о чем думает Юрка. Я же осмысливаю прочитанную несколько раз предсмертную записку Андрея… «Парни! Те, кто нас отыщет в этой проклятой норе! Если вы читаете это послание, значит, мы навсегда остались здесь — в холодном узком тоннеле. Я капитан Андрей Ткач — командир роты из десантно-штурмовой бригады. Со мной командир отделения — сержант Дёмин и рядовой Синица. Дёмин ранен в ногу и совсем ослаб. Здесь холодно. Мы случайно наткнулись на вход в тоннель во время боя с крупной бандой чеченских боевиков 17 февраля 2005 года. Успели заскочить внутрь, спасаясь от надвигавшейся по склону лавины. На склоне вместе с нами был старший сержант Волков, но спастись не успел — нас накрыло снегом. Нас капитально накрыло толстым слоем снега. И поэтому здесь очень холодно. |