Онлайн книга «Безупречная смерть»
|
Перед подъездом сидели бабушки. Потапенко протянул им свое удостоверение. – Здравствуйте, уважаемые! Скажите, Анну Пастер вы знали? – Ну конечно знали, – самая толстая охотно вступила в разговор. – Как она с сестрой ладила? – Когда бабка-то у них жива была – ругались часто. А последние пять лет не слышно. – А тут она ни с кем не ругалась? Мало ли… – А что ты спрашиваешь-то? – вступила в разговор улыбчивая подслеповатая женщина с палочкой. На ее носу были очки с такими мощными линзами, что глаза казались больше лица. – Убили ее. На даче. – Зарезали? Ой, господи, помоги, помилуй, – запричитала самая крайняя тетка. Она сидела прямо, выглядела бодрой. Лицо ее, опухшее и давно потерявшее форму, очень походило на нечищеную старую картофелину. – Я давно говорила, что слишком она горячая. Не с теми связывается! – продолжала она причитать. – Чего придумала! С мальчишками драться! – То есть как драться? Бабуль, я об Анне Пастер говорю. Ей же 25 лет было, – Потапенко опять улыбнулся. – А тело сюда привезут? Посмотреть можно будет? Надо ж привезти, с соседями попрощаться, – с любопытством посмотрела на Потапенко сильно горбившаяся и не очень старая женщина в малиновом плаще и малиновом платочке. – Да ты, милок, что лыбишься-то? Думаешь мы старые, из ума выжили? – вдруг набросилась на него самая толстая, с добрым лицом. – Иди сам к нашему менту, он тебе все и расскажет. Тут целая история была. Наша Анька и бандита тут ловила и каблучком его долбала. Иди туда, туда, в 7 доме. Там он в подвальчике своем сидит. У него и спроси. Раз не веришь, чего разговариваешь. Все обиженно замолчали. Потапенко отошел. Он завернул за угол дома, в торце которого находился круглосуточный магазин и пошел к указанному дому. Узкий коридор подвальчика начинался комнатой совета местных ветеранов. Тут было полно стариков, получающих очередную порцию дармовой крупы. Комната участкового инспектора была в самом конце коридора. – Анна Пастер, – засмеялся участковый. – Ну как же, как же. Тут все мальчишки на нее ополчились. И драки были, и неоднократные. Комната была квадратная и пустая – стол с телефонным аппаратом, вешалка у входа, карта района на стене. Потапенко плюхнулся на единственный стул, стоящий перед столом участкового. – Как драки? – Да вы сами у них спросите. – До убийства могло дело дойти? – Угрожали неоднократно, прям при мне. И не мальчик, хочу заметить, а родитель его. Папаша тут один, крутой у нас на помойке. – Что значит крутой? – Потапенко расстегнул куртку. – Да вы представить себе не можете! При мне говорит ей – да ты не знаешь, с кем связалась! Еще раз к моему сыну подойдешь, пожалеешь. – И что? Подошла? – Да, только к самому отцу. И с ним тоже подралась. – А в чем дело было? – Да подрались они. – С отцом? – Потапенко откинулся на спинку стула. – И с сыном тоже! – участковый хохотнул. – С двумя сразу? – Нет, по очереди! В порядке, так сказать, поступления. – Не может быть! – Ну, не верите, идите сами с мальчишками поговорите. Свидетелей полно. – И ты, Брут, гонишь меня. Да верю, я верю. Только понять не могу ничего. Зачем, из-за чего подрались? – Потапенко облокотился на стол. – А он ей говорит, слышь, а он ей говорит, да у вас за всю жизнь столько денег не было, сколько у моего сына в карманах на карманные расходы! Ты бы видел, как он надулся, крутой-то наш! Участкового полностью захватили воспоминания. Он смеялся. Невысокий, даже маленький, плотный, с круглым хитрющим лицом, он жил своей работой, и она, совершенно очевидно, захватывала его целиком. – А деньги тут при чем? – похоже было, что Потапенко совершенно потерял нить разговора. – Ну как при чем! Она ему телефоны дарила. Сначала свой отдала. А потом крутой какой-то купила – специально для мальчика – брэнд года! Может и деньги давала, кто знает? Мы-то заставили его только телефоны вернуть. Папашу этого. Выкупать ему пришлось. Мальчик наш деловой был. Первый телефон он сразу продал, просто продал своему другу. На карманные деньги… Он снова заржал. – И что? Она их обоих избила что ль? – чувствовалось, что следователь теряет терпение в погоне за смыслом всей этой истории. – Да нет же! Мальчишка ее одной левой на землю укладывал. И ногами приходовал. – А вы говорите, она подралась! Так ее избили что ль? – Да в том-то и дело! Она кинулась на него с собачьим поводком. – На кого?! – Потапенко даже встал от напряжения. – На парня. Кинулась с поводком, ейной пряжкой, извините за мой французский, а именно, утяжеленной застежкой хлестанула его пару раз, ну там, сколько успела, пока он ее на землю не повалил и не поласкал своими лендроверами по полной программе. Пока ребята его не оттащили. Так она встала и опять его поводком молотить принялась. В общем, еле-еле оттащили. – Кого оттащили? – Сначала его, потом – ее. – А лендроверы – это что? – Да ботинки такие, с железными мысами, все время забываю, как они называются. – А в милицию зачем она пошла? Телефоны возвращать? – Да в том-то и смех весь. В милицию-то пришел отец нашего героя-любовника. С угрозами! – Так они любовниками были?! – Да в том-то и дело – нет! Отказался мальчик наш. – Шутишь? Почему отказался? – Вот такой у нас хреновый, извините за мой французский, мальчик, – он опять заржал. – А отец – она его избила что ль? Чего он приходил? – А ты его спроси. Я на дурацкие вопросы не отвечаю, – инспектор радостно посмотрел на Потапенко. – Только сам задаю. Логика дурака – вне подозрений! – А телефоны? – Да, мы ей и подсказали, что мол, хоть телефоны свои верни, лохушка. Так он, типчик этот, нам телефоны принес, не ей. Сюда. Типа не хочет с, извините за мой французский, ****ой этой знаться. – Ну, это как раз понятно, раз она с ним подралась. – Да нет. С отцом она потом подралась. После милиции и телефонов. Он сам пришел к ней, под окна, на собачник. То видеть не хотел, а то сам пришел… Вдруг. Все вроде затихло, а он значит… и сам вдруг к ней пришел. Может себя предложить хотел, вместо сына, значит… – хорошего настроения участковому было не занимать. – А она ему активно отказала? Подралась с чего? Участковый опять заржал. |