Онлайн книга «В поисках Одри»
|
Я понимаю, что папа хотел меня подбодрить. Но не получилось. Даже наоборот. Потому что придется снова встречаться с адвокатами, а я о них ничего хорошего сказать не могу. Вот как с ними обстоят дела: 1. Надо ехать на машине в город, дорога занимает целую вечность, парковаться там негде, родители начинают психовать. 2. У старшего, мистера Кеннели, ужасно противное брюхо. Ну, то есть на него просто смотреть невозможно. 3. Они заставляют меня во всем сомневаться. Например, я отвечаю, как меня зовут, и младший так вскидывает бровь, что я начинаю думать: «О господи. А я действительно Одри?» 4. Они заставляют меня заново все вспоминать. 5. Они заставляют меня заново все пересказывать. 6. Из-за них все становится даже как-то хуже, чем было. Не знаю, как они это делают, но это так. 7. Это стоит кучу денег. Я этого знать не должна, но Фрэнк рассказал. Я сижу на кухне совершенно несчастная и прокручиваю отснятое. Тут входит Фрэнк, шаркая ногами. – О, привет. – Я поднимаю голову, кое-что вспомнив. – Слушай, я у тебя еще интервью не брала. Давай? – Я не хочу давать интервью. Брат на вид такой же несчастный, как и я. Нет, даже хуже. Он выглядит так, словно всех и все ненавидит. Он бледен, а глаза красные. И кажется еще более нездоровым, чем в те времена, когда постоянно играл. – Ну ладно, – отвечаю я, пожимая плечами. На столе стоит чашка с кукурузными чипсами «Дорито», я протягиваю руку. Мы сегодня на ужин заказывали еду из ресторана «Текс-мекс», больше мама никогда чипсы не покупает. То есть типа если это «Доритос» и я ем их с гуакомоле, то это не гадость. – А это… – Я пытаюсь начать как можно небрежней. Но голос подводит. Он звучит так, будто я ужасно встревожена. С другой стороны, по-моему, Фрэнку сейчас до других дела нет. – Линус придет? – выпаливаю я абсолютно не небрежно, но все же. Я спросила. Фрэнк поворачивается ко мне и смотрит взглядом убийцы. – Зачем ему приходить? – Ну… потому что… – Я смущенно смотрю на брата. – Вы что, поругались? – Нет, мы не ругались. – В глазах его столько холода и злобы, что я съеживаюсь. – Меня выгнали из команды. – Выгнали? – Я в шоке. – Но это ведь была твоя команда? – Но я же играть теперь не могу. Говорит он едва слышно. У меня такое ужасное чувство, что брат вот-вот заплачет. Я не видела, чтобы Фрэнк плакал, лет с десяти. – Фрэнк, – я так ему сочувствую, даже готова заплакать вместо него, – а маме ты говорил? – Маме? – резко отвечает он. – Чтобы она в ладоши от радости похлопала? – Она бы так не поступила! – Хотя я не уверена. С мамой такая проблема, что она не знает, о чем говорит. Я не хочу ее этим обидеть. Это вообще всех взрослых касается. Они ничего не понимают, но хотят все контролировать. Безумие. Родители вроде как отвечают за все технологии, какие есть в доме, сколько времени проводить перед экраном, сколько часов можно сидеть в соцсетях, а если у них компьютер сломается, они начинают как малые дети: «Что с моим документом?» «Фейсбук не открывается», «Как загрузить картинку? Куда нажимать? Что это значит?». И приходится за них разбираться. Так что, возможно, мама и обрадуется, узнав, что Фрэнк больше не в команде. И тут же предложит: «Дорогой, тебе нужно хобби и какая-нибудь команда!» – Фрэнк, я очень сочувствую, – говорю я, но он не реагирует и вскоре уходит из кухни, волоча ноги, и я остаюсь наедине с чипсами. Отстойный вышел вечер. Хотя нет, вся неделя. Можно и спать пойти лечь. – Значит, все было плохо. – Доктор Сара как всегда невозмутима. – Все нормально, но все в стрессе. Я помногу времени проводила в кровати. У меня все время такая усталость. – Если устала, отдыхай. Не пытайся бороться. Тело восстанавливается. – Я знаю, – вздыхаю я. Я сижу в кресле, поджав ноги к груди. – Но я не хочу уставать. Не хочу быть подавленной. Хочу от всего этого избавиться. Слова вылетают, прежде чем я успела подумать, и я ощущаю внезапный прилив адреналина. Когда я рассказываю что-то доктору Саре, я словно сама слышу это впервые, и все это становится настоящим. Мне кажется, она немного волшебница. Как предсказательница – только она рассказывает о настоящем, а не о будущем. В ее кабинете все меняется. Не знаю как, но меняется. – Хорошо! – говорит она. – Хорошо. Одри, ты этого, видимо, не замечаешь, но ты от этого уже избавляешься. – Нет. – Я возмущенно смотрю на нее. Как она может такое говорить? – Да. – Я почти все последние три дня в постели пролежала. – А никто не говорил, что будет становиться только лучше и лучше. Помнишь график? Она встает и идет к доске, рисует две оси и красную линию, зигзагом идущую вверх.  – Будут взлеты и падения. Но направление у тебя верное. И ты уже движешься. Ты большой путь проделала, Одри. Ты помнишь, как мы только встретились? Я пожимаю плечами. Воспоминания о наших первых сессиях у меня, честно говоря, расплывчатые. – А я помню. И поверь, я очень рада тому, что вижу сегодня. |