Онлайн книга «Исполнитель»
|
– Да где же он? Где же? Ага вот! Под высоким потолком зажглась слабая электрическая лампочка и тускло осветила комнату. Вдоль стен четыре кровати. Две из них заправлены. Посередине – квадратный стол. – Вот, товарищи, располагайтесь. Отдыхайте после дороги! – любезно предложил Родригес и неожиданно осёкся: – А столовая то уже закрыта! Где же мне вас покормить? – Александр, переведи ему, что у нас есть еда. Спасибо ему за встречу. Пусть тоже отдыхает. Мальцев перевёл. – Очень хорошо! Тогда отдыхайте. Завтра утром я за вами приду. Спокойной ночи! Да, чуть не забыл. Во дворике, налево, туалет и умывальник. – Хорошо хоть так встретили, – снова недовольно пробурчал Быков, кладя свой чемодан на стол. Он явно был не в настроении. Мальцев тем временем с интересом рассматривал плакаты, которыми были обклеены стены комнаты. На одном– трое мужчин в касках. Негр, азиат и европеец и внизу надпись: "Представители всех народов мира, воюют в интернациональных бригадах на стороне Испании". На другом плакате автор изобразил лежащие на столе краюху хлеба, горсть патронов в полосе яркого света, исходящего от электрической лампочки. "Добровольцы, берегите патроны, еду и энергию!" – гласила фраза сбоку, написанная яркой красной краской. "Резервист, вступай добровольцем в армию!" призывал другой плакат с изображением голубых силуэтов мужчины и женщины". – Сашок, давай сначала устроимся! Потом будешь рассматривать! – Давайте, Иван Терентьевич! – согласился он. – Ни стульев, ни шкафов… Ничего нет! Ну ладно не беда, самое главное, что мы располагаем столом. У меня есть неприкосновенный запас, но сейчас пришло время его съесть, – вслух размышлял Быков, доставая из чемодана банку мясных консервов, буханку белого хлеба, луковицу… – Я руки помою, – предупредил Александр и вышел. То, что Родригес назвал двориком, оказалось крошечной комнатой без крыши. Слева, при ярком свете луны, он увидел две деревянные грубо сколоченные двери. Александр открыл одну. Это был туалет сделанный в толстенной стене старинного здания. За другой дверью находилось крошечное помещение с ржавой трубой, торчащей из стены. Мальцев с трудом нашёл вентиль крана и со скрипом открыл его. С удовольствием вымыл руки и умылся. – Ты где так долго ходишь? Давай доставай кружку, миску, вилку! – встретил его Быков. – А у меня нет ничего. – Как нет? – поразился Иван Терентьевич, – ну ты, Александр и даёшь! Студент ты! Чистый студент! Тебе надо было в военное училище поступать. Тогда бы и человеком стал! Объясни мне, как ты, военнослужащий, не имеешь ни ложки, ни миски, ни кружки? Это же почти преступление! Запомни раз и навсегда, Мальцев, с завтрашнего дня ты добывешь себе эти самые необходимые солдату вещи и до самой демобилизации имешь их! С завтрашнего дня я начну делать из тебя солдата Красной Армии. Неважно, что мы находимся на территории Испании! Я твой командир… От возмущения лицо Быкова стало багрового цвета. Александра тоже бросило в жар, давно его никто так не отчитывал. – Есть, товарищ комполка! – ответил он виновато. – Ладно, присаживайся на кровать. У меня две миски есть. Одну я тебе на сегодня дам. Давай выпьем по сто граммов. Сегодня, прощаясь, капитан "Колывани" меня угостил коньяком, – примирительно предложил Быков. Он плеснул в кружку жёлтой жидкости и протянул её Мальцеву. – Я, предпочитаю водочку, – признался Иван Терентьевич, – вина и коньяки – это не для меня. Поужинав, они разделись и легли в узкие кровати, застеленные свежим, но очень влажным бельём. Мальцев уснул мгновенно. Ему снился родной Ленинград. Он, уже профессор, читает лекцию по истории гражданской войны в Испании. А потом за окном послышался удар грома. За ним другой. – Мальцев, подъём! Быстро на улицу! – разбудил его громкий крик Быкова. Александр вскочил из кровати. Найдя выключатель, принялся им щёлкать. Свет не включался. – Да, вырубили электричесво! Одевайся в темноте! Быстро! – кричал Быков. – Там же дождь начинается. Зачем на улицу? – спросонья пробормотал Мальцев. – Да какой к чертям собачим, дождь?! Это же артобстрел! На улицу! Они выбежали. Между домами, в полной темноте, метались люди. – Давай факелы жги! – орал кто‑то. – Прекратить зажигать огонь! – вопил другой. Плакали дети. – Бум‑м‑м! – раздалось где‑то совсем рядом и задрожала земля. Затем послышался шум обваливающейся стены. – Самолёты! Бомбят! Самолёты! – послышался отчаянный женский крик. – Да нет, это не самолёты! Это корабельная артиллерия! – уверенно сказал Быков Александру. – Бум‑м‑м! – и в соседнем квартале зазвенели разбивающиеся стёкла. – Бум‑м‑м! – откуда сверху на Мальцева посыпались мелкие камешки и пыль. – Не поддавайтесь панике, товарищи! – призывал невидимый мужчина. – В убежище всех людей надо отправлять! В убежище! Интересно у них есть они? – шептал Быков. Неожиданно обстрел прекратился, но люди не расходились. Все стояли на улице, прижимаясь друг к другу. Прошло минут сорок. – Всё, думаю, что сегодня больше не будут стрелять. Это гражданское население пугали, – объяснил Быков на ухо Александру. – Пойдём спать! – Как же можно спать в таких случаях? – возмутился про себя Александр, молча шагая в дом, где их поселил Родригес. Быков молча разделся и через пять минут стал громко храпеть. Мальцев лежал с открытыми глазами. Он неожиданно вспомнил свой сегодняшний сон. – Я читал лекцию по истории гражданской войны в Испании. Это же идея! У меня после года пребывания здесь будет уникальный материал для написания кандидатской и даже докторской диссертации! А каталанский язык?! Да это же тоже тема для диссертаций! Надо мне активно заняться его изучением. Всё таки мне повезло, что я попал в Испанию! Подумаешь один год! Он же пролетит и не заметишь! – с этой мыслью он и заснул. – Товарищи! Товарищи! Как вы? – разбудил их Родригес. – Мы, нормально. Только ночью с корабля обстреливали город. – ответил Быков, не поднимаясь с кровати. – Да, правильно с корабля. Это был итальянский линкор "Евгений Савойский". А вы откуда знаете? – удивился Хорхе. – Я, уважаемый товарищ Родригес, с 1918 года служу в Красной Армии и отличаю корабельную артиллерию от всего остального. Переведи ему, Студент! – с лёгким раздражением сказал Быков, глядя на часы. Мальцев перевёл. |