Онлайн книга «Танец с саблями»
|
Почти всю дорогу Владимир Александрович проспал. Некоторое время он ещё пытался глазеть по сторонам, на стремительно теряющие индустриальную неприступность берега. Увы, даже вид обгоняемых и торопящихся навстречу судов наскучил довольно быстро! Створы, бакены… Однообразные, скудные огоньки деревень и бесчисленных садоводств. Сами собой опустились веки – и майор привалился к плечу своего упитанного соседа. Проснулся он лишь однажды – на Ивановских порогах, да и то не всерьез, но лишь чтобы через мгновение вновь погрузиться в томительное забытье… – Вон он! – и катер тут же ударило носом в волну. Светало. Спросоня хотелось по малой нужде. – Точно этот? – Видимость – ноль… Все три «водомета» старались держаться рядом, но даже они то и дело исчезали из поля зрения. Вытянутый же силуэт впереди мог оказаться просто очередным сгустком тумана. – Что скажете? – «Чернышевский»! – подтвердил речник. – Пошли! – дал отмашку остальным группам капитан. Теплоход двигался средним ходом – судя по жидким усикам пены у форштевня и короткой, почти незаметной кильватерной струе. Милицейские катера пристроились рядом и некоторое время шли параллельным курсом. – Да-а… Хоть бы веревочку какую скинули! – Может, лестницу еще? – Трап, – поправил представитель флота. Снизу, с воды, белый борт пассажирского лайнера казался чем-то вроде средневековой крепости – приходилось задирать голову, чтобы различить узкий краешек планширя и огромные медные буквы. – Это мы как-то… не учли, – Головин посмотрел на Владимира Александровича, и тот отчего-то почувствовал себя виноватым. Слепые, наглухо задраенные бойницы иллюминаторов нижней пассажирской палубы – ни огонька, ни звука за матовой поверхностью стекол. – Стоп! А это что? – Там жилые помещения команды. – Речник даже не стал сверяться со схемой. – Открыто, вроде… Одна из расположенных у самой кормы кают чуть-чуть выделялась. – Дотянешься? – Попробую, – ближний боец поднялся в полный рост, снял с плеча автомат и отдал его командиру. – Лишь бы голова пролезла… Йоп! Катер качнуло, и он чуть было не вывалился за борт. – Тише ты… – Ладно! Подстрахованный снизу, боец вытянул руку и легонько толкнул стекло иллюминатора – поддалось… Еще немного расширив проем, он уцепился фалангами пальцев за край образовавшейся щели и одним движением подтянул себя: вверх и вперед! Перед самым носом Виноградова опасно мелькнула рифленая подошва высокого спецназовского ботинка. Внутри, за переборкой, что-то негромко упало и покатилось. Несколько долгих секунд все неотрывно смотрели вслед ушедшему. Наконец, в круглом, распахнутом теперь уже настеж проеме показалась бледная физиономия: – Можно. – Откатись потом туда, назад… – скомандовал мотористу Головин. – К корме? – Вот именно! – он передал наверх оба автомата, свой и первого бойца. А потом и сам исчез в иллюминаторе… – Ну что – все? – Вроде бы… – Владимир Александрович с трудом перевалился через фальшборт и сразу же отскочил в сторону: вслед за ним по выброшенному Головиным веревочному трапу энергично карабкался дедушка-речник. – Пардон! – Теперь все. Было на удивление тихо – только ровное гудение судового двигателя под ногами и плеск волн. – Дур-рдом… – Я тоже чего-то не понимаю. Чего там? – не удержался майор. Головин вместо ответа пожал плечами и повторил: – Дурдом. Первым делом следовало заняться мостиком, радиорубкой и машинным отделением. – Так, пошли… С Богом! – К черту! И сформированные ещё на базе штурмовые группы двинулись по маршрутам. Ни Виноградов, ни представитель славного речного флота в герои не лезли – замыкая цепочку людей Головина, они просто старались поменьше шуметь и не путаться под ногами. Тем более, что без оружия Владимир Александрович чувствовал себя не просто голым – а голым, с которого к тому же содрали часть кожи. Для себя майор успел уже решить, что при первых же выстрелах просто-напросто рухнет на палубу – и пусть списывают на боевые потери! Конечно, если сначала убьют парня, который идет сейчас впереди, и можно будет воспользоваться его стволом… Тогда повоюем. А голыми руками – дураков нет! Не сорок первый год. – Тс-с! – Виноградов замер, повинуясь командному жесту. И тут же сзади на него чуть не налетел сопящий от страха речник: – Что такое? – Тихо… – Извините. Хороший он, в сущности, мужик, подумал Владимир Александрович. Но ведь пропадет, если что, зазря – такие, обычно, первую же пулю и хватают. – Может, вернетесь? – Нет. Правильно, одному ещё хуже. Вообще, трудно жить с обостренным чувством профессионального долга – это майор знал… Иначе, сейчас и он сам уже ехал бы домой в тихой, мирной и полупустой электричке. Или по крайней мере наблюдал за событиями на теплоходе из рубки милицейского катера-»водомета». – Пошли! – группа двинулась дальше по бесконечной, во всю длину коридора, ковровой дорожке. Ничего пока не происходило, но… Пахло страхом. И не страхом даже, а каким-то запредельным ужасом – густым и тягучим, как начавшая запекаться кровь. Ужасом сочилось все: и тишина вокруг, и теплый воздух кондиционеров… Даже свет матовых плафонов, казалось, дрожит и старается стать незаметнее. Десятки, сотни мельчайших деталей. Багровое пятно на палубе… вывороченный из стены огнетушитель… какие-то осколки. Вмятина, след от огромной подошвы на матовом пластике… Дверь, обвисшая на последней петле… Поравнявшись с открытой каютой, Виноградов вслед за идущим впереди автоматчиком глянул внутрь: Полумрак. Распахнутый иллюминатор – именно тот, догадался майор… Крошечная клетушка, явно не для командного состава: койки одна над другой, опрокинутая ваза с цветами. Внизу – обнаженное женское тело, отвратительно и бесстыдно распластанное на смятом белье. – Гос-споди! Она мертвая? Бедняга речник… Сколько ему – под шестьдесят? Для Великой Отечественной он был слишком мал, а Афганистан и внутриутробные войны России этого поколения уже не коснулись. – Мертвая. Жилые помещения команды закончились – за тяжелой металлической переборкой Владимир Александрович разглядел уводящую вперед череду дверей пассажирских кают. |