Книга Тайна проклятого герцога. Книга 2. Герцогиня оттон Грэйд, страница 49 – Елена Звездная

И ни единого звука! Лишь дернувшийся и пытающийся вырваться монстр, и рвущие его уже и когтями псы.

Я не закричала. Не смогла. Все мое существо обуял ледяной ужас, и единственный возглас вырвался из моего горла, когда распахнулись ведущие в подземелье двери и на пороге, уже занеся руку для удара, показался совершенно мокрый лорд оттон Грэйд.

Герцог не бездействовал — магический удар, и в лича понеслось нечто огненное, вот только огонь был совершенно черного цвета. И очень слаженно Гром и Ураган отпустили свою жертву за миг до того, как монстра охватило пламя.

Все было кончено за несколько секунд.

Опал на усыпанный мукой и испачканный кровью пол черный пепел — все, что осталось от лича. Кинулись к его светлости обе гончие, оставляя за собой кровавые следы. С трудом поднялся с пола Говард, зажимая рану на груди. Медленно, но начали подниматься и остальные охранники, чья одежда также оказалась прорвана когтями лича… Когда он успел? Когда???

А лорд оттон Грэйд не отрывал взгляда от меня. Пристального, внимательного взгляда, в котором читалась откровенная тревога.

— Я в порядке, — мой голос трудно было узнать, — я…

Договорить не смогла — горло сжало спазмом.

Лорд оттон Грэйд протянул руки, коснулся обеих гончих, что-то прошептал, а затем стремительно, ни на кого не глядя, направился ко мне. Пересек холл, взбежал по ступеням, приблизился, ступая уверенно и решительно даже по крови, что обильно покрывала ступени, осторожно коснулся моей руки, сжал пальцы. Затем прижал ладонь к моей щеке и тихо попросил:

— Скажи, что ты не ранена.

Шагнув к его светлости, я едва не поскользнулась, но, поддержанная герцогом, лишь спрятала лицо у него на груди, всеми силами пытаясь сдержать рвущиеся рыдания. Едва слышно ответила:

— Ни царапины.

Успокаивающе погладив по спине, лорд оттон Грэйд осведомился:

— Мэра приняла?

Изумленная вопросом, отстранилась от супруга и ответила:

— Д-да…

— С директором приюта для сирот? — последовал еще один вопрос, заданный таким тоном, словно ничего вовсе не произошло.

Отодвинувшись еще, изумленно взглянула.

— И?! — холодно потребовал ответа последний представитель династии Грэйд.

— Так же, — взяв себя в руки, ответила его светлости.

— Владельцы судоверфи? — очередной вопрос, заданный безапелляционным требующим ответа тоном.

— Нет! — воскликнула, не скрывая собственного раздражения.

— Я разочарован, — отчеканил лорд оттон Грэйд. — Ступайте в свои покои, леди Грэйд, приведите себя в порядок. И я требую полного и детального отчета о проведенной вами работе.

Дар речи мне попросту отказал.

И несколько мгновений я изумленно взирала на его светлость, но затем…

— Лорд оттон Грэйд, а вас не смущает окружающая обстановка? — Едкий вопрос выразил далеко не все мое негодование.

— Нет, — последовал совершенно спокойный ответ. — Ступайте, ваша светлость.

И более того, взяв под локоток, лорд оттон Грэйд, практически не позволяя мне взглянуть на раненых, находящихся за моей спиной, и перешагивая сразу через несколько ступеней, провел до конца лестницы, втолкнул в дверной проем и прошипел:

— Как переоденешься, будешь ожидать меня в спальне. Моей!

Дверь за моей спиной захлопнулась. Обе массивные створки.

И мне бы следовало проглотить обиду и уйти, но глядя на то, как от моего подола по ковру расползается кровавое пятно, я словно застыла во времени и не сделала ни шага.

Жалеть об этом не пришлось, так как прошло всего несколько минут, видимо, его светлость ожидал, пока я отойду подальше и не смогу услышать его слов из-за закрытой двери, и в холле раздалось:

— Кто организовал нападение на лича?

Ответ последовал незамедлительно:

— Мэтр Олонье, мой лорд, — сухо ответил Говард.

Голос его разнесся по всему холлу, услышала прозвучавшее и я.

И пошатнулась, едва прозвучало произнесенное герцогом:

— Олонье, вы спасли всех обитателей замка. Моя благодарность будет соизмерима с вашим подвигом. — А затем уже зло: — Уилард, целителей. Говард, вызвать охрану со второй и третьей крепостных стен, организовать помощь раненым. Особо тяжелых в лабораторию. Живо!

Лорд Дэсмонд оттон Грэйд — и этим все сказано.

Устало покачав головой, я приподняла край окровавленной юбки и, пользуясь тем, что в галерее никого не было, помчалась в свои комнаты. Добежав, еще в гостиной начала раздеваться, скинув сначала туфельки, после начав расстегивать платье. Но едва вошла в спальню, чтобы, миновав ее, пройти в гардеробную, как потрясенно остановилась!

Перед дверью был выложен ряд ярких свежесрезанных цветов мальвы!

Я медленно отступила назад, остановившись в дверном проеме, огляделась — цветки мальвы были повсюду! На окнах, ровным рядом лежали на подоконнике, и у двери, ведущей в покои герцога.

Попытка запугать меня? Почему-то возникли сомнения. Сомнения, вполне обоснованные тем, что если бы целью было напугать, цветок в комнате находился бы только один, а если несколько — вряд ли бы некто неведомый стал располагать их таким образом, словно желал оградить пространство от проникновения.

Осторожно переступив через ряд цветов, я вошла в спальню и продолжила, раздеваясь, размышлять над собственно цветками мальвы, но теперь совершенно с диаметрально иной точки зрения. Мальва — цветок смерти, но с каких пор?

Снимая чулки, которые по щиколотки пропитались чужой кровью, вспомнила, что некогда мальва была цветком, символизирующим солнце… Да, в некоторых древних культурах мальву дарили на свадьбу молодоженам, как частичку солнечного света, что будет согревать их любовь, а затем, и я не осведомлена о причинах, мальва стала считаться символом смерти, и именно этот цветок ныне сажают на могилах.

Дверь неожиданно приоткрылась без стука, и в мою спальню взволнованно заглянула няня герцога. Старушка быстро осмотрела ряды цветов, после взглянула на меня, побледнела и воскликнула:

— Ари, деточка, вы ранены?

Я же в этот момент вспомнила — Древний Элетар всегда был солнечной страной. И если не ошибаюсь, именно в этом краю так распространена мальва! И… и именно отсюда некогда началось распространение Мертвой Чумы, когда покойники восставали из могил, и остановить их мог только солнечный свет. Солнечный свет! А ничто так не символизировало тепло солнца, как мальва! Вот почему ее стали сажать на могилах!

— Госпожа Тортон! — воскликнула я. И, вскочив с кровати, продолжила: — Госпожа Тортон, цветы мальвы здесь разложили вы!

Старушка вздрогнула от моего вопля, затем торопливо, с резвостью, коей сложно было бы ожидать от человека ее возраста, зашла в мою спальню, прикрыла дверь и покаянно затараторила: