Онлайн книга «Темный дом»
|
– Прости, – сказал Садовников, глядя в монитор. – Сделал все, что мог. Он собрался смахнуть скупую мужскую слезу, а потом сбегать к Татарину за бутылкой, но неожиданно скрипнула дверь. В зал вошел, нагнувшись под притолокой, Большой: в новеньком спортивном костюме, белоснежных носках и шлепанцах. – А с кем ты разговариваешь? – поинтересовался он, распространяя вокруг себя запах дорогой туалетной воды и пороховой гари. Сталкер поспешил закрыть окно с фотографией. – Ты как к себе домой заходишь, – констатировал он. – Тебя «насяльник» вызывает. – Большой остановился перед прикрепленными к настенному ковру рисунками с Хабардалом и заново распечатанными фотографиями Гаечки. – Опа! Вот это иконостас! – Филя пусть обломится, – ответил Садовников. – Я только-только из Зоны, отдыхаю. – Да какой там Некро-Филя… – Большой покосился на сталкера. – Сам папик приехал из Москвы. – Не пойду я больше к особняку! – с рвущимся наружу отчаянием проговорил Садовников. – Ну, честно, Антоха! Я же все рассказал Филе! – Мое-то какое дело, – пожал плечами браток. – Папик хочет тебя видеть, так что надевай галстук-бабочку, хватай палку и прыгай в машину. Может, он премию собрался тебе выписать. – Не могу я вот так идти на встречу с сенатором! – всплеснул руками Садовников, стараясь оттянуть неизбежное. – Мне бы принять ванну, выпить чашечку кофе… – Нету у тебя никакой ванны, – беззлобно поправил его Большой. – Летний душ и тубзик на улице. Такие бабки на хабаре поднимаешь, а живешь как бомж. Фу быть таким. – Я бы поднимал бабки на хабаре, вот только приходится прислуживать на побегушках у одного, мать его, олигарха, – пожаловался Садовников. – Короче, Костыль! Не выноси мне мозг! – Ладно-ладно. – Сталкер выбрался из-за компьютера, снял висящие на спинке стула джинсы, из карманов на пол посыпалась мелочь и пистолетные патроны. – Я быстро переоденусь. Присядь пока. Компот будешь? – Не-а. Лучше простой воды. – Вода на кухне в ведре. * * * 10 сентября 2015 г. Окрестности Старого Искитима Шимченко еще сильнее поседел и округлился с момента их первой встречи. Он рассеянно, играясь с телефоном, выслушал не слишком красноречивый доклад сталкера, а потом сказал, как отрезал: – Ты пойдешь к особняку сегодня же. Садовников почувствовал, что еще немного – и он собственноручно придушит этого хозяйчика. Мужик нагрешил с три короба, а теперь честнейший сталкер должен рисковать жизнью, чтобы подчищать за ним следы? Садовников посмотрел на Филю, тот сидел в дальнем углу, в разговор не встревал и делал вид, будто рассматривает индустриальный пейзаж за окном: они снова встречались в VIP-зале административного корпуса асфальтобетонного завода. Встретившись взглядом со сталкером, Филя несколько раз сдержанно кивнул, как бы говоря: да-да, все решено, и рыпаться смысла нет. – Вы что о себе думаете? Я вам кто – раб лампы? Или раб кольца? – Садовников больше не запинался, как во время доклада. Злость выполола из его души сорняки сомнения, подобострастия, желания выслужиться за гонорар. А вместе с ними – излишнюю осторожность и дипломатичность. – Вы понимаете, что посылаете меня на верную смерть! И ради чего? Чего ради, спрашивается, мм? – Садовников, сверкая глазами, вглядывался поочередно в лица Шимченко и Фили. – Сын ваш – мне премного жаль, господин начальник, – но он мертв! Потому что особняк – одна большущая аномалия, вроде «комариной плеши»! Оказаться в поле ее действия – значит без вариантов сдохнуть! Сенатор отреагировал на пассаж о сыне, лишь слегка подергав желваками. – А лезть в пекло из-за каких-то ваших секретов? – продолжил, понизив голос, сталкер. – На кой оно мне надо? К тому же особняк – теперь вроде сейфа. Только его нельзя взломать. И ничего из него не извлечь. Ни-че-го. Шимченко моргнул. – Но все же, исходя из твоего доклада, один из бандитов смог выбраться из особняка, – холодно проговорил он. – Если смог один, то и другие найдут способ. А сталкеры – народ смекалистый. Садовников хлопнул себя по коленям. В этом жесте читались и бессилие докричаться до здравого смысла, и отчаяние прервать цепочку нелепых событий и их последствий, которую он начал, отправившись в Зону за елкой. – Я могу порекомендовать вам пару-тройку сталкеров, – сказал он усталым голосом. – Геннадий. – Шимченко поглядел ему в глаза. – Тебя ведь так зовут, кажется? Давай вот что, Гена. Ты отведешь моих людей к особняку. И после того, как они выполнят поставленную задачу, поможешь им выбраться целыми за Периметр. Как расклад? Не слишком пыльно? Такой вариант Садовников не обдумывал. Хотя смысла, конечно же, и здесь было немного: все равно те, кто сунется за порог дома с аномалиями, назад не выйдут. Только зря людей вести на погибель. И потом опять возвращаться с пустыми руками и снова держать ответ перед Шимченко, Анной, Шевцовым… Однако в тот момент он посчитал, что это – единственный способ отделаться от сенатора и выиграть время. А там будет видно, что делать дальше. Может, действительно стоит уехать из Искитима, залечь где-нибудь на дно, благо Сибирь большая. Сенатор ждал ответа, поигрывая мобильником. – Только сопроводить ваших людей? – уточнил Садовников, пытливо приподняв бровь. – И в особняк я не захожу? – Да. – Шимченко кивнул. – План именно такой. Мои люди знают, что делать. Ты – проводник. Они – спасатели. – Но я должен еще раз предупредить – из этой затеи мало что выйдет. Ваши люди, скорее всего, не вернутся, я не собираюсь нести ответственность за их смерть. Шимченко улыбнулся. Вымученная получилась улыбка, больше похожая на гримасу боли. – С тобой пойдут подготовленные и мотивированные специалисты, которые осознают степень риска, – суховато проговорил сенатор. Садовников поднял руки: – Тогда ладно. Раз у вас все под контролем, я согласен. – Прекрасно. – Шимченко пощелкал пальцем. – Филя! Отсыпь нашему сталкеру «горсть конфет». Помощник сенатора с готовностью вынул из кармана пиджака туго набитый конверт. – Это аванс, – сказал Шимченко, попутно фиксируя, что у сталкера при виде конверта рефлекторно расширились зрачки, участилось дыхание и задергался кадык. – Вернешься, отсыплем столько, что в Зону сможешь больше не ходить, – разве что из спортивного интереса или для фотоохоты. – Звучит неплохо, – сказал Садовников. Конверт приятно распер карман джинсов. – Ну я домой? Соберусь, то-се… – Он уже представлял себя в умиротворяющей прохладе и полумраке зала «Радианта». Шимченко покачал головой. – Ты остаешься. Составь список в приемной. Большой раздобудет все и даже больше, прошу извинить за тавтологию. – Он чуть склонил голову и добавил убежденно: – Время работает против нас, Гена. Враги повсюду, и они клювом не щелкают, а ты – слишком ценная птица, чтобы мы тебя потеряли, когда развязка уже близка. |