Онлайн книга «Привет, я люблю тебя»
|
– Может, ты еще не готов говорить о том, что с тобой происходит. Это нормально. Может, ты никогда не будешь к этому готов. Но я не оставлю тебя в покое, пока не решу, что тебе стало лучше, договорились? Джейсон кивает. – Да, мэм, – с насмешливой серьезностью отвечает он, подражая южному говору. Я морщусь. – Ты оскорбляешь не только меня, но и всех южан. Он смеется. Я протягиваю ему руку. – Давай скрепим наш договор рукопожатием. Впредь ты пойдешь по радостному пути выздоровления. Он берет мою руку и задерживает ее в своей на секунду дольше, чем нужно. Он пристально смотрит на меня, и я чувствую, как пылают щеки. Я прячу свое смущение за кофейной кружкой, к тому моменту, как я допиваю кофе, мое лицо успевает приобрести нормальный цвет. Часа через два мы расстаемся, и я возвращаюсь в свою комнату. Софи уже там, она ведет себя пугающе тихо. – Между прочим, зря ты с ним общаешься, – говорит она, нарушая напряженную тишину. Я отрываюсь от тетрадки, которую листала в поисках того места, где записала домашнее задание. – С кем? – С Джейсоном. С кем же еще? Софи. – Я ищу правильные слова, чтобы она не решила, будто я осуждаю ее, и чтобы она не отказалась от продолжения разговора. – Дай ему время. Он переживает гораздо сильнее, чем ты думаешь. Она пренебрежительно хмыкает, но я вижу тревогу в ее глазах. – Да ради бога. Только тебе приходится расплачиваться за свое добросердечие. – В каком смысле «приходится расплачиваться»? Она берет свой телефон, на котором открыт интернет-браузер. – Ты этого еще не видела? Я беру у нее телефон и вижу на экране свое лицо. Это какой-то корейский таблоид. Я не могу прочитать статью, но догадываюсь, что в ней о наших с Джейсоном вчерашних приключениях. К счастью, на фото не видно, что он пьян в хлам. Все выглядит так, будто мы обнимаемся в автобусе. Меня передергивает от отвращения. – Все было не так, как выглядит. – Важно не то, что было, а то, как все это видят. – Она натянуто откашливается. – Он… он тебе нравится? Я изумленно смотрю на нее. – Что? Софи, я. Она качает головой, заставляя себя улыбнуться. – Забудь об этом. Глупый вопрос. Но послушай, Грейс, – она смотрит на меня с жалостью, – если ты намерена и дальше общаться с ним, ты неизбежно попадешь в прессу. Тебе нужно решить, стоит он того или нет. Я снова смотрю на фотографию, прикидывая, сколько времени уйдет у репортеров на то, чтобы раскопать, кто я такая и что у меня за семья. Тогда все узнают, что Нейтан мой брат. Мое первое инстинктивное желание – держаться подальше от такой публичности. Но я продолжаю смотреть на снимок, на Джейсона, на юношу, который значительно талантливее, значительно добрее, чем кажется большинству. И понимаю: да, стоит. Он стоит всего. * * * – Когда ты в последний раз что-нибудь сочинял? – спрашиваю я. Джейсон пожимает плечами, перебирая струны гитары. – Наверное, когда мы с тобой работали над песней для дорамы. – Ну, тогда неудивительно, что ты в депрессии, – с сарказмом говорю я. – Твой творческий потенциал в подавленном состоянии. Тебе надо выпустить его на свободу. Он смеется и придвигается ко мне поближе. Мы сидим на кровати, и наши колени почти соприкасаются, поэтому мне требуется все мое умение владеть собой, чтобы сосредоточиться на разговоре. – А мне мама вчера прислала по «мылу» письмо, – говорю я и удивляюсь, с какой стати я заговорила об этом. – Да? И что пишет? Я тереблю в руках краешек покрывала. – Спрашивает насчет церемонии вручения аттестатов. Ну, осталось-то всего ничего. – Верно. – Его рука замирает на струнах. – Твои родители приедут на торжество? Я пожимаю плечами. Мне вдруг ужасно хочется сменить тему. Я хватаюсь за первый же вопрос, пришедший на ум: – Так ты расскажешь мне, что стало причиной твоего грандиозного падения? Я морщусь, недовольная отсутствием у себя чуткости и умения ловко переводить разговор. Хотя знать-то я хочу. Я ожидаю, что Джейсон опять ощетинится, но он просто говорит: – Не знаю. Наверное… я чувствовал, что все против меня, хотя ничего плохого я не сделал. – Ты погубил карьеры Тэ Хва и Йон Джэ. Вот это точно можно считать плохим поступком. – Но на самом-то деле не я. Да, официально из группы вышел я, но первым это предложил Йон Джэ. Вот это новость! Вероятно, слухи, что Йон Джэ надеется сделать сольную карьеру, не обманывают. – Кроме того, – продолжает Джейсон, – я абсолютно уверен, что и моя карьера рухнула. Он наигрывает мелодию, которую я сразу узнаю. – Эй, да это же «Sweet Home Alabama» [33] ! – кричу я. – Я решил, тебе будет приятно вспомнить свои корни. – Я из Теннесси, а не из Алабамы, балбес. – Я хлопаю его по плечу, и он со смехом отшатывается. – Сыграй что-нибудь еще, – требую я. – Что-нибудь новенькое. Он изумленно смотрит на меня. – Ты хочешь подстегнуть мой творческий потенциал? – Да. Играй. Он преувеличенно тяжело вздыхает, на мгновение задумывается, потом берет пару невнятных аккордов. Потом он начинает петь. Его мягкий голос обволакивает меня как объятия, и я непроизвольно улыбаюсь. – А перевод есть? – спрашиваю я, зачарованная звучанием незнакомых слов. Он перестает петь, но не обрывает мелодию. – Нет. – Почему? – Потому что она о тебе. Я опять краснею и смущенно смотрю на него, но его взгляд устремлен на гитару, на собственные пальцы на струнах. Он поет песню обо мне. Обо мне. О Грейс Уайлде. Я стала музой. Как Пэтти Бойд [34] , вдохновившая Эрика Клэптона [35] на «Лайлу» и «Прекрасный вечер». Хотя, я не уверена, что песня обо мне такая же крутая, как те. Может быть, в ней поется о том, как пахнут мои ноги или что я иногда чавкаю. И все же. Теперь у меня есть песня обо мне. |