Книга Жизнь эльфов, страница 23 – Мюриель Барбери

– Всегда к твоим услугам, – сказал Рафаэле, – если ты придешь к власти.

– И я тоже, брат мой, – ответил Пьетро. – Время, которому мы служим, отблагодарит нас.

Петрус удовлетворенно хмыкнул.

Рафаэле Сантанджело бросил последний взгляд на Клару и с беспечностью балерины пожал плечами, словно говоря «спешить незачем».

– Прощай, – сказал он и исчез одним элегантным движением, в котором под черной одеждой на мгновение стало заметно совершенное тело бойца.

Как прозрачный камень угадывается в темной воде по бликующему свету, так Кларе, прежде чем гость ушел, унося с собой мелькнувшие тени, почудилось что-то чуждое, притаившееся за его ангельской услужливостью. Но как след, что долго еще остается на сетчатке после исчезновения образа, одна из этих теней сохранилась в ее сознании, и, перебирая подробности встречи с Рафаэле, Клара в какой-то момент вновь разглядела выражение его лица. Тогда, точно так же, как прежде, ее захлестнул ужас при звуках голоса смерти, ее окатило волной красоты, тут же, смытой уродством. В этом брошенном украдкой взгляде было столько благородства, ярости и боли, и столь же блистателен был образ, представший ее внутреннему взору…

Грозовое небо вставало над туманной равниной, и под облаками, летящими в лазури, мелькали сады камней. Клара ощутила на языке вкус снега и фиалок, к нему примешивался густой древесный вкус лесов и бревенчатых заборов, все это было одновременно невообразимо и очень знакомо, словно вкус исчезнувшего мира ожил у нее во рту, и, проведя пальцем по обнаженным граням своего сердца, она впервые увидела, как приливает к нему кровь. Там слились восторг и горе; бесконечная скорбь, отполированная страданием, и горькая память о несбывшейся мечте, и глухо нарастающая ненависть. И вот она увидела в небе птиц, выпущенных невидимыми лучниками, и поняла, что видит глазами Рафаэле то, он утратил. И тогда отвращение, которое вызывала в ней дорога разрухи и смерти, смешалось с каким-то иным душевным порывом, похожим на любовь. Действительно, в те несколько мгновений, когда мужчины стояли лицом к лицу, напряжение между ними росло – вне слов и движений, словно они достигли такого уровня боевого искусства, когда исход сражения уже не требует контакта. И она увидела изменчивый центр, из которого шла та же самая солнечная волна силы, свидетельствовавшая о том, что оба они принадлежат к одному миру. Но если Маэстро лучился аурой утесов и берегов, то Губернатор словно взлетал стрелой с обугленным светлым оперением. Какая-то деформация сердца мешала ему быть самим собой и, словно открытая рана, зияла на данном от рождения совершенстве.

После ухода Губернатора друзья Маэстро продолжили свое ночное собрание, и по их разговору Клара смогла яснее представить себе римскую политическую сцену. Для нее не стало неожиданностью, что Маэстро играл здесь важную роль, хотя и не заседал ни в одной официальной инстанции, однако ее удивило, что всем были ведомы его сношения с тайной стороной жизни.

– Теперь он тверд, – сказал Пьетро, – и считает победу делом решенным.

– Но еще надеется привлечь тебя на свою сторону, – сказал Маэстро дирижер по имени Роберто.

– То была не просьба, а угроза, – сказал Алессандро, – его псы рыщут по стране, и он всей силой давит на совет. Хотя Италия лишь пешка в большой военной игре.

– Алессандро Ченти – паршивый живописец, но тонкий стратег, – с горечью и нежностью сказал кто-то из гостей.

Все засмеялись. Но в этом смешанном с сочувствием и страхом веселье Кларе различила ту же решимость, что была и у Алессандро, и это испугало ее, потому что разжигало и в ней самой ответный пыл. Она смотрела на этих мужчин и женщин с блестящими манерами баловней судьбы и видела в их глазах осознание бедствия и огонек искусства, теплящийся в глубине, словно судьба их колебалась между озарениями души и ее бессилием. Она видела сообщество мирных людей, решивших занять боевые посты по приказу времени, и это делало каждый час решительным и великолепным. Ей стало ясно, что каждый из гостей появился в доме не случайно: под предлогом празднования дня рождения Леоноры здесь собралась фаланга людей, составленная Маэстро так же, как он отбирал ноты и усеивал свой путь спелыми плодами и прекрасными женщинами. Но Клара не могла понять, что именно превращает этих людей в элиту воинов. Ни один из членов этого светского отряда не принадлежал к обычному племени солдат, с рассветом идущих на поле боя, чтобы к вечеру оросить его кровью, но все они были первые маршалы Маэстро, его семья, прячущая оружие и силу под праздничным столом, – и Клара с гордостью чувствовала, что тоже к ней принадлежит.

– Первая битва позади, – сказал Маэстро, – и мы ее проиграли. У нас больше нет влияния на совет, и он утвердит полномочия до конца зимы.

– Нам надо готовиться, – сказал Оттавио, седовласый мужчина с мудрыми глазами, которого Алессандро представил Кларе как большого писателя.

– Вашим людям пора обеспечить защиту, – сказал Пьетро.

– Но как можно защитить Клару? – спросил Роберто, и она поняла, что в грядущей схватке ей отводится решающая роль.

– Защитник – всегда под защитой, – сказал Маэстро.

Наконец гости отбыли – за исключением Пьетро, Алессандро и Петруса.

– Теперь ты обнаружена, и в патио возвращаться нельзя, – сказала Леонора Кларе. – Сегодня ты переночуешь здесь.

Потом она крепко обняла ее и ушла. Пьетро и Алессандро налили себе ликера и устроились в креслах для последней ночной беседы. Петрус исчез, но вскоре вернулся с бутылкой москато и с нежной заботливостью наполнил свой бокал.

– А Губернатор видит то, что я вижу? – спросила Клара.

– В конце что-то рассмотрел, – ответил Маэстро, – хотя я стоял с тобой рядом. Но вряд ли увидел четко.

– Я видела между вами туннель света, – сказала она. – И мощенную камнем дорогу с такими же деревьями, как в твоем саду.

– Камни – средоточие твоей жизни, – сказал он. – И эту дорогу ты увидишь еще не раз.

По тому, как звучал его голос, Клара поняла, что он ею гордится.

– Я слышала пение твоего ручья, – сказала она.

Пьетро улыбнулся, как в тот раз, в патио, когда тщетно искал в нотах стихотворение.

– Отныне ты останешься здесь, – сказал Маэстро. – Прежде чем начать действовать, Рафаэле захочет все разузнать, у нас есть в запасе немного времени. Но надо выставить охрану.

– Я размещу людей, – сказал Пьетро, – но силы неравны. Ведь Рафаэле сюда пробрался, несмотря на наших часовых.

– Кто вторая девочка? – спросил Алессандро. – Похоже, Губернатор ее уже знает. Думаю, это о ней ты хочешь рассказать нам сегодня.

– И именно с тобой я собирался говорить, ибо скоро ты отправишься к ней. Путь долгий, и он таит опасности.

– А можно узнать ее имя?

– Мария, – сказала Клара.

Но не успела ничего добавить, потому что почувствовала огромную тревогу и резко встала, за ней вскочили со своих мест Маэстро и Петрус.