Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Нет, перемены кой-какие есть, взять ту же разницу по сбитым самолетам. У «Сокола» их один наличествовал, а у «Колорада» уже втрое больше. Да куда – втрое? Всемеро! И это он еще размяться толком не успел… Но это все так, мелочи. Сработает ли «эффект бабочки»? Пойдут ли изменения волной, аукаясь в будущем? В принципе он тут второй день всего, рано еще о переменах говорить. …Закончить войну пораньше, сохранить миллионы жизней, амнистировать зэков… не всех, конечно. Строить лучшие в мире танки, самолеты, ракеты… Дома, дороги, автомашины, ЭВМ… Строить социализм – настоящий, такой, чтобы выиграть в экономической борьбе с «загнивающим империализмом». Не малевать дурацкие лозунги, вроде «Слава труду!», а платить хорошему рабочему в десять, в двадцать раз больше, чем плохому… И будет нам счастье. «Эффект бабочки»… Быков усмехнулся. Ну, на бабочку он не тянет, скорей уж на мотыля… Вот только если изменения пойдут вскачь, то и будущее станет иным. Того мира, в котором он жил, не появится. Да и черт с ним! Не будет предательского ХХ съезда, ВКП(б) не превратится в КПСС, не случится перестройки-катастройки, вечно пьяный презик не станет прогибаться перед Вашингтонским обкомом и не раздаст по блату нефтянку, не произойдет самое чудовищное экономическое преступление в истории – «прихватизация», не разрушится советская школа, не распадется сам СССР. Разве плохо? Фыркнув, Григорий стал рыться в вещах, отыскивая планшет. Минут пять рылся, пока не вспомнил, что оставил его в кабине самолета. Помянув черта, стал собираться. Прикинул, что к чему, сунул за пояс наградное оружие – испанскую «Астру», да не простой пистолет, а позолоченный [4] . Пригодится… «На улице» стояли сумерки, то самое время, когда нет ни солнца, ни теней, все расплывчато и даже малость нереально. Потоптавшись на крыльце избы – не хотелось ему «портить малину» энкавэдэшникам – Григорий поморщился, да и пошел, пробираясь к истребителю окольным путем. – А ну, стой! – раздалось приглушенно. – Стою, – спокойно ответил Быков. – Товарищ полковник? Извиняйте, а то я думал, вдруг кто посторонний… – Планшет оставил, раззява. «Колорад» быстренько запрыгнул на крыло, присел и стал шарить по кабине. Куда ж он его сунул? А, вот он, под пульт свалился… Было совершенно тихо, и в этом вечернем молчании ясно послышались крадущиеся шаги. Быков замер в неудобном положении. Наполовину просунувшийся в кабину, он был мало заметен. Да и сумрак скрывал фигуру, размазывая очертания в потемках. Неизвестный нырнул под крыло. Звякнули гаечные ключи, донесся шипящий матерок… Григорий медленно-медленно повернул голову, перенес тяжесть тела с немеющей ноги. Некто в форменке техника ковырялся у стойки переднего шасси. Та-ак. Уже веселее… Полязгав, покряхтев, диверсант тихонько собрал зачуханную сумку с инструментами, развернулся, шагнул прочь… Быков привстал, да и сиганул с крыла, падая на вредителя и заваливая его. Диверсант оказался вертким и жилистым. Сбросив с себя Григория, он отскочил, падая на колено, налапал в сумке пистолет «ТТ» и выхватил его. Ни направить на «Колорада», ни выстрелить техник не успел – за его спиной вырос смутный силуэт. Резкий удар по шее, залом… Враг повержен и обезоружен. – Фонарь сюда! – крикнул невидимый Стельмашук. Свет тусклого фонарика сначала выхватил встававшего Быкова, затем задрожал на диверсанте. – Това-арищ Юдин! – насмешливо пропел замполит. – Ну, вот мы и встретились! – Знакомая личность? – поинтересовался Григорий, отряхивая бриджи. – А то! Позавчера ночью в самоволку хаживал со старшиной Аникиным. В деревню соседнюю. За тысячу рублей купили поллитра самогону! – За тысячу? Не слабо… Летчику за сбитый «Мессершмитт» выдавали премию в 2000 рублей. Две бутылки первача? – Посветите-ка на стойку шасси. – Куда-куда? – Вот, где переднее колесо. Ага… Быков присел и глянул. – Ах, ты, сволота поганая… – протянул он, разглядывая гранату, прикрученную проволокой. А вот и веревочка протянута… Взлетает он, значит, убирает шасси, веревка натягивается, выдергивает чеку… И на счет «три» – в крыле дыра. Даже в свете фонаря было заметно, как побледнел Стельмашук. – Это ж… Это ж… Не найдя слов, майор замотал головой. А тут и Юдин застонал, приходя в себя, заморгал глазами, соображая, где он, и новый стон издал, когда понял, что попался. Григорий присел на корточки. – Жить хочешь, сука? Ответом ему был всхлип. – Кто тебя послал? Ну?! Юдин скривился. – Из пролетариев мы, – быстро заговорил он, знобко вздрагивая, – самые что ни на есть советские! Это все интеллигент этот, с панталыку меня сбил! Споил, зараза, а теперича и на кривую дорожку толкнул! Андрей Сергеич его зовут, фамилие – Пацюк. Учительствует он в деревне, при школе и живет. Это все он, он! – Разберемся! – резко сказал Стельмашук. – Этого увести. Приказ такой: сохранять полную тайну! Юдина мы арестуем, а о ЧП – никакого шума. Нельзя спугнуть хозяев этого «пролетария». – Да какой с него пролетарий! – злобно сказал один из автоматчиков. – Шкура это! Извиняйте, та-ащ майор… – «Эмка» на ходу? – осведомился Быков. – На ходу, на ходу! К этому… Пацюку наведаемся? – Да надо бы. – Едем! На заднее сиденье «эмки» трое энкавэдэшников не влезли, уж больно здоровы были. Поехали вчетвером. Быков трясся рядом с замполитом, водителем «по совместительству», и думал, как хорошо быть командиром полка – ни отказа тебе, ни втыка по партийной линии… Хотя, наверное, та бесшабашность, с которой он вел себя последние сутки, не слишком нормальна. |