Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
И тут Быков допустил ошибку. Эмоции взыграли – злость разобрала. Немцы разъезжали, как у себя дома! А не пора ли намекнуть, кто тут хозяин? А что? Полный боекомплект, да плюс эрэсы под крыльями. Отчего не «пошалить»? – Я – «Колорад». Штурмуем колонну! – Есть! – радостно отозвался Орехов. Ну, этот всегда рад фрицам насолить… Наш товарищ. С земли суматошно забили «эрликоны» – за шестеркой сплошные зенитные разрывы. – Прорываемся на бреющем! Зенитки подавлять только огнем пушек! Эрэсы сохранить для колонны! Быков сделал боевой разворот и ушел к облачности. На высоте семьсот метров убрал крен и окунулся в рваную вату облаков. Сразу отвернул вправо градусов на тридцать. Левее, по направлению прежнего курса, летели светящиеся снаряды. Выйдя из облаков, Григорий спикировал и помчался вдоль дороги – по трассе сплошным потоком шли танки и автомашины. Быков снизился буквально на два-три метра от земли, прижался вплотную к колонне – спрятался за нею, как за стеной, прикрылся от зенитчиков и открыл огонь из пушек, ударил РСами. Бреши в подвижном «щите» мехколонны возникали одна за другой – факелами вспыхивали бензовозы, разваливались грузовики, танк, заполучив в борт «эрэсину», закрутился на месте и замер. Наружу полез экипаж – и попал под пулеметный огонь Яценюка. Только тут Григорий оглянулся на ведущего. За его «лавочкой» самолет Марлена не просматривался. Да вон же он! Никитинский «Як» летел выше и впереди, уходя на запад. А за ним пристраивалась парочка «мессов». – Т-твою медь… Резко набирая высоту, Быков дал форсаж и бросился на помощь ведомому. – «Никита»! Форсаж! Но Марлен как будто не слышит. А «худой» уже заходит ему в хвост… – Ах, чтоб вас всех… Достать «Мессершмитт» из пушек на таком расстоянии не получится, уж больно далеко. Эрэсом попробовать? Тоже далеко, но как быть-то? Григорий выпустил реактивный снаряд. Распушив «лисий хвост» выхлопа, тот унесся вперед – и мимо. – Твою медь… Второй снаряд просвистел возле самой кабины немецкого ведомого и врезался в винт. Взорваться не взорвался, но способности летать истребитель лишил – самолет перешел в свободное падение, и немец выпрыгнул с парашютом. А Быков стал нагонять ведущего. Тот уже дымные трассы протянул к «Яку», словно щупальца. Григорий длинной очередью прострочил «мессера». От подбитого самолета потянулся дым, он как-то просел, но все еще следовал прежним курсом. Короткая очередь добила «худого». И вдруг по мотору «Ла-5» ударили пули, дырявя капот. Рефлекторно Быков бросил истребитель вправо, ниже трассы. Над кабиной пронесся «мессер». – Твою ж медь… Косячок, однако. Так увлекся погоней, что не углядел справа вторую пару врага. Они и выставили ему «двойку» за невнимательность – влепили очередь. Мотор заработал с перебоями, скорость резко упала. – Командир! – Подбит. Иду на вынужденную. А «Мессершмиттов» в небе стало побольше. Три из них начали заходить в хвост быковской «лавочке», но их отсекла пара Орехова. – Командир! Как ты? – Все в порядке. Тяну к нашим. Два «мессера» все же прорвались, «уцепились за хвост» поврежденной «лавке». Сражаться с ними Быков никак не мог, но и легкой добычей становиться он тоже не хотел. Оставалась одна возможность – маневрировать. Надо было уловить то мгновенье, когда «Ме-109» откроет огонь – и резко уйти под трассу. Тут главное – не допустить прицельного огня. И раньше маневр не сделаешь, и запаздывать нельзя – лови момент. Первый из «мессов» выходит на прицельную дистанцию, носом уже водит… Быков бросил «лавку» со скольжением вниз и в сторону. Огненная трасса прошла выше, и тут же над Григорием проскочил «худой». Не вышло! Немец возвращался к своим, в растянувшуюся цепочку самолетов. Заходит на атаку второй… «Ла-5» опять увильнул, но тут Быкову не повезло. То ли он сам замешкался с уходом, то ли немец нажал гашетку раньше, чем надо было, а только пули дробно ударили по бронеспинке. Самолет затрясло – снаряд отбил кусок лопасти винта. Третьего захода «мессеры» не сделали, на них самих напали «лавочки» и «яки». Однако Григорию лучше не стало – самолет терял высоту. А без нее как дотянуть до своих? Хотя нет, вон и траншея показалась. Живем! Мотор заглох. Только ветер гудит, обтекая планирующий самолет. Быков покрепче вцепился в рукоятку – посадка будет «на живот». И снова будто градины колотятся о бронеспинку. Добить решили, гады? Самолет вздрагивает, как живой, что-то лопается в нем, взрывается… Земля с грохотом «напрыгнула» снизу, и Быков с маху ударился головой о приборную доску. Очнулся он почти тотчас же. Болела голова и разбитое лицо, ломило в висках. До слуха смутно доносился гул моторов. – В принципе, – вяло подумал Григорий, – он правильно сделал, что не стал с парашютом выпрыгивать. Любителей пострелять тут предостаточно… В вышине крутились «лавки», «яки» и «мессеры». Парочка «Фокке-Вульфов» подошла, словно сменяя «худых» – двойка «Мессершмиттов» стала пикировать. Надо полагать, хотят его «лавочку» на земле сжечь. Хрен вам… Отстегнув привязные ремни и лямки парашюта, Быков полез вон из кабины. Голова, как колокол. Гудит. Все будто в тумане. Перевалившись через борт, Григорий упал на крыло, сполз на землю, потащился прочь. И снова вырубился. Когда пришел в себя, в небе было пусто. И чисто. Зато воздух гудел и шатался от близких взрывов. |