Онлайн книга «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин»
|
Еще и Золотую Звезду пририсовали для пущей важности. Быков вздохнул лишь – ни сегодня, ни завтра вылеты не планировались. Притихли немцы. А если и появлялись в небе, то небольшими группами. Их живо выгоняли – нечего фрицам делать в советском небе! Однако легкой жизни комэск не нашел – подкралась стыдная проблема. Пилотам нечего было есть. Куда снабженцы смотрели, почему завоз продуктов не наладили – это был вопрос нумер два. Первым вопросом в повестке дня стояло: чем кормить бойцов? Начпрод убивался, но ничего поделать не мог – кроме порядком заплесневелых галет да фляг с трофейным подсолнечным маслом, провизии не имелось. Ну, если поскрести по сусекам, то можно еще было крупы набрать. А мясо? Как летчику в бой идти? Жидкой болтушки похлебав? Стали решать эту задачу с Бабковым. Думали, гадали и порешили выбраковать для убоя рабочих лошадей из обоза. Жалко лошадок, а только людей еще жальче. Забили. – И это вы называете мясом? – раскричался комполка, понюхав конину. – Сплошные жилы, и потом конским смердит! Кто это есть станет? Собака, и та побрезгует! – Товарищ подполковник, – робко обратился Ибрагим Мкртумов, – есть старый татарский способ… – Выкладывай, – буркнул Бабков. – Надо всю конину на мясорубках перекрутить, а потом фарш в проточной воде промывать. Сутки, не меньше. – Думаешь, поможет? – Должно помочь! Котлет понаделаем – съедят и еще попросят! [20] – Ну, давай, попробуем… И комсомольцы во главе с Мкртумовым отправились в поход по деревням – мясорубки добывать. – Только расписки пишите, – предупредил Бабков, – так, мол, и так, обязуемся вернуть. Подпись. Дата. А я пока стряпух местных привлеку… Назавтра к обеду были поданы котлеты. Хорошо сдобренные луком, пахли они, чем надо – мясом. И хомячила их летная братва за милую душу. Тогда же, за обедом, к Быкову подсел Стельмашук. – Тут такое дело, товарищ полковник… – замялся он. – Говори уж. – Короче, политуправление фронта давит… Надо бы листовки разбросать – и для жителей в прифронтовой полосе, чтобы знали, как мы врага бьем, и самим фрицам не худо политинформацию провести… – Так в чем проблема? Разбросаем. – Проблема в том, что лететь надо ночью. – Ах, вон оно в чем дело… – Да, и не на «По-7», а на «По-2». – Ага… А у нас их два всего? – Три, если точно. Звено. – Ага… Орехов! – Я! С летными книжками пилотов эскадрильи Быков знакомиться не стал – и так скажут. – С прифронтовой полосой знаком? – Ну-у… Более-менее. – Сколько за тобой ночных боевых вылетов? – Не помню точно… Что-то около тридцати. А… – Листовки будем раскидывать. – Над позициями? – И над позициями, и над деревнями. – Эт можно… То есть… Разрешите выполнять задание? – Рано еще. «Котик» у нас летал по ночам? – Да у него еще больше налет, чем у меня! Да вон же он! «Кот»! – Ась? – Третьим будешь? Наблюдая, как Андрей обалдевает от подобного предложения, Быков объяснил, что к чему, и добавил: – И найдите себе в пару кого-нибудь. – А, листовки чтоб разбрасывать? – Ну, да. Степан! Микоян издали поприветствовал командира, подошел и согласился, не раздумывая, лететь вторым. – А много листовок-то? – полюбопытствовал он. Стельмашук гордо продемонстрировал «ГАЗ», доверху набитый продукцией агитпропа. – Ого! За раз не раскидаем. – Будем сеять разумное, доброе, вечное! – засмеялся Котов. – А то! Быкова смущало лишь одно – «По-2» был беззащитен, а скроен из фанеры и перкаля. «Ночные ведьмы» справлялись с ним и возвращались живыми из ночных бомбардировок именно потому, что вылетали ночью, когда негромкий стук мотора практически не различался. Немцы не зря прозвали «По-2» «Kaffeemühle» – «Кофемолкой». По скорости он уступал «Мессершмиттам» и «фоккерам» почти что вчетверо, но именно эта неторопливость позволяла маленькому стойкому бипланчику летать буквально на уровне травы. Ближе к вечеру стали собираться. Желающих «освежиться перед сном» набралось изрядное количество, но Григорий взял с собой в полет Микояна. Усадил того в заднюю – штурманскую – кабину и со всех сторон обложил пачками листовок. Еще две кипы бумажек на немецком языке подвесили на держатели под крылья – информационные бомбы. – К запуску! Отяжелевший «По-2» взлетел и потянул к передовой. Линию фронта пересекли над облаками, так что до земли стрекот движка не донесся. Когда темнота внизу обозначилась десятком редких огней, Быков сверился с картой. – Под нами Моховое! – крикнул он Микояну. – Бросай! Степан высунул пачку листовок за борт, встряхнул ее – и бумаги с громким шелестом вытянулись в мельтешащий шлейф. И пошло… Над железной дорогой к Орлу, над деревнями и дорогами, везде, где пахло человеческим духом. – Все! – громко доложил Степан. – Кончились! – Возвращаемся! Самолет лег на обратный курс. К фронту подошли «на цыпочках». Потом Быков и вовсе убрал газ, переходя на планирование. «По-2» парил в тишине, и только легкий посвист ветра был различим. Над немецкими окопами «Кофемолка» пролетала на высоте ста пятидесяти метров. Две толстенные пачки листовок с парашютами висели на бомбодержателях, прицепленные за аварийные стропы, и вот сброс – увесистая куча бумаги ушла вниз. Принимайте посылки! Вернувшись порожним, Быков вылез из кабины лишь для того, чтобы размять ноги. – Молодцы, пропагандисты! – похвалил их Стельмашук. Степан сбегал по естественной надобности и вернулся – его снова закидали «наглядной агитацией». – На взлет! Вторая ходка уже не несла новых ощущений для Быкова – они просто делали свою работу. Работу небесных агитаторов. |