Книга Год тумана, страница 68 – Мишель Ричмонд

В альбоме есть место еще для пяти фотографий. Уже не помню, сознательно ли оставила пустыми эти несколько кармашков, когда собирала вещи. Твержу себе, что в альбоме непременно будут новые снимки, а история, которая началась на Крисси-Филдс, еще не окончена. Убеждаю себя в неотвратимости прекрасного будущего. Это не последние фотографии. В предутренних снах, невзирая на угнетенное состояние последних недель, я вижу Эмму, Джейка и себя. Вместе.

На следующий день Сами, как и обещала, знакомит меня с Дуайтом. Дуайт заметно выше шести футов, лысоватый и очень загорелый, его возраст трудно определить. Когда в десять часов утра мы приходим в «Розовый пеликан», Дуайт управляется один. Перемещается за стойкой приставными шагами и одновременно поднимает и опускает руки, как будто летит. Он кого-то напоминает, но не могу понять кого.

— Здравствуйте, дамы.

— Моей новой подруге Эбби нужна твоя помощь.

Дуайт останавливается, тянется через стойку и пожимает руку.

— Здравствуйте, Эбигейл. Чем могу помочь?

Теперь понимаю, на кого он похож: на Сэма Банго. Та же лысина в сочетании с юношеской энергией, и зовет он меня полным именем. Сэм Банго отказывался называть меня Эбби, потому что Эбигейл, по его мнению, звучало очень по-британски, а у него был пунктик насчет всего британского.

— Я подумала, вы сможете посоветовать лучшие места для катания на длинных досках, — говорю.

Он начинает протирать тряпочкой и без того идеально чистую стойку и вопросительно смотрит на меня.

— Катаетесь?

— Нет. Провожу исследования.

— Она фотограф. Делает снимки для путеводителя, — перебивает Сами, указывая на фотоаппарат.

— А, ну ладно. Я нарисую вам карту. Взамен пообещайте, что вставите меня в свой путеводитель.

— Договорились.

— И не просто назовете имя, я хочу видеть в книжке свое фото.

— Никаких проблем.

Дуайт вытаскивает из-за уха карандаш и начинает чертить карту на обороте меню. Он начинает с Карибского побережья.

— Здесь у нас Плайя-Бонита, а южнее — Каита. Отличные пляжи. А если в эту сторону, то самое лучшее место для серфинга — Сальса-Брава. Самые высокие волны во всей Коста-Рике. Вы знаете, что означает «Сальса-Брава»?

Отрицательно качаю головой.

— «Бешеный соус», если перевести дословно. Поэзия, блин. Единственный способ понять это изнутри — покататься там. Потрясающий коралловый риф, лучшая «труба» в мире. Любите поэзию?

— Конечно, люблю.

— Так и думал, — провозглашает Дуайт, придвигаясь ближе. — Мне всегда нравились женщины поэтического склада. Послушайте, а сколько вам лет?

— Отвяжись, — говорит Сами. — Она замужем.

— Не ври, — кивает на мою левую руку бармен. — Если замужем, то где кольцо?

— Оставила дома. От жары распухают пальцы.

— Тогда ладно…

Не знаю, поверил ли он мне, но Дуайт снова переводит взгляд на карту и продолжает рисовать.

— Честно говоря, сейчас там почти нечего делать. Пик сезона на Карибском побережье — с февраля по апрель. А летом все, кто хоть немного смыслит в досках, едут на запад.

Делает на карте пометки зеленым фломастером.

— Самое классное место — Оллис-Пойнт. Названо в честь Оливера Норта [16] . Когда-то там был секретный аэродром. С него отправляли оружие повстанцам в Никарагуа. На машине туда не добраться, придется идти пешком. Вот здесь, на юге, по направлению к Панаме, у нас Матапало. Волны размером с дом, постоянный западный ветер. Потом Плайя-Павонес, одно из самых лучших мест на планете. Если подняться выше по побережью, попадете в Доминикаль. Там довольно тихо и удобный берег. Потом Плайя-Эспадилья, прямо у входа в национальный парк Мануэль-Антонио. Уйма туристов, можно заниматься чем вздумается, но когда в бухте начнется серьезное волнение — у вас душа в пятки уйдет. Вот здесь, на севере, тоже… — Дуайт ведет ручкой вверх по карте, отмечая Куэпос, Рока-Лока, Пуэрто-Кальдера.

— А мы с вами, миссис Эбигейл, вот здесь. — Бармен подмигивает, как будто состоит со мной в тайном сговоре, и рисует большое сердечко в том месте, где находится Эрмоса — посредине между Куэпосом и Пунтаренасом. — А вот тут — Бока-Барранка, где чайникам нечего делать.

— Кому?

— Ну, всем этим людям, которые занимаются серфингом по выходным и не относятся к спорту серьезно… Бока-Барранка находится в устье реки, примерно в ста километрах на северо-запад от Сан-Хосе. Очень популярное место среди профессиональных серфингистов, в удачный день можно пролететь на волне полмили. А еще там проводятся самые давние из всех соревнований по катанию на длинных досках.

— Когда?

— В июне. Съезжаются все серфингисты, которые хоть что-то собой представляют.

— Спасибо, — говорю. — Очень помогли.

— Не стоит благодарности. А еще вы наверняка захотите посетить Тамариндо — это здесь, на севере. Как раз для новичков. Город битком набит серфингистами со всего света, но качество жизни значительно выше среднего. В Тамариндо уйма спортивных залов, ресторанов, музеев, ну и так далее. Есть даже книжный магазин. А если вдруг захотите персональный тур по Эрмосе, обращайтесь ко мне. — Дуайт записывает вверху листа номер телефона и протягивает карту.

— Запомню.

— И дайте мне знать, когда разведетесь, моя прелесть.

— Обязательно. — Я встаю.

— Погодите, а фотографии?

— Конечно. Встаньте у стойки и улыбнитесь.

Дуайт вздымает в воздух шейкер для коктейлей и озаряет бар лучезарной улыбкой.

— Великолепно, — для правдоподобия трижды щелкаю затвором объектива.

День двести тридцать седьмой. Захожу в интернет-кафе и трачу несколько минут, отвечая на письма. Известие от Нелл — счета оплачены, и все в порядке. Она хочет знать, когда я вернусь. Ник снова в Хельсинки. «Видел в часовом магазине девушку, которая напомнила мне тебя. Я оставил Уиггинсу сообщение». Почти сразу же от него приходит второе письмо: «Скучаю по тебе, это странно?»

Два письма от Аннабель. «Я растолстела, — пишет в первом из них, трехдневной давности. — Посмотри фото». На снимке сестра стоит в профиль, живот только-только начинает выдаваться. Каштановые волосы острижены короче, чем были, лицо слегка пополнело. Аннабель — из тех женщин, которых беременность красит. Они буквально начинают лучиться.

Второе письмо совсем краткое. «Как дела?»

«Пока рано судить», — отвечаю.