Онлайн книга «Восход Эндимиона»
|
Сырыми коридорами мы вернулись в пустой зал Трущобного Улья, чтобы никто не увидел нашего чудесного возвращения и в плодородную почву Культа Шрайка не упало новое зерно. На Цингао-Чишуан Панне мы попрощались с далай-ламой и его братом Лобсангом Самтеном. Лобсанг плакал, первосвященник – нет. – Местный диалект китайского просто ужасен, – пожаловался далай-лама. – Они поймут вас, Ваше Святейшество, – сказала Энея. – И услышат. – Но мой учитель – вы! – чуть ли не с гневом бросил парнишка. – Как я смогу учить их без вашей помощи? – Я помогу. Постараюсь помочь. А остальное – ваша работа. И их. – Но нам можно причастить их? – спросил Лобсанг. – Если они сами попросят. – Энея обернулась к далай-ламе: – Вы благословите меня, Ваше Святейшество? – Это я должен просить о благословении, учитель, – улыбнулся мальчик. – Пожалуйста, – попросила Энея, и снова я услышал в ее голосе безмерную усталость. Далай-лама склонил голову, прикрыл глаза и произнес: – Это из «Кунту Сангпо», что открылось в видении моему тертону [17] в его предыдущем воплощении… Необыкновенно всякое проявление мира, как в сансаре, так и в нирване, И все происходит из Одного-Единого. Но два есть пути и два у путей завершенья. Невежество – первому имя, Познанье – имя второму. Стремясь по второму пути, следуя Кунту Сангпо, существа, обреченные кругу реинкарнаций во тьме Чертогов Первичных Пространств Пустоты, обретут просветленье и совершенство, каждый достигнет природы Будды. Основа Всего невыразима словами. Спонтанность безгранична. В Основе Всего – Едином — нет ни конца, ни начала, в Основе Всего нет сансары и нет нирваны, но лишь осознав сущность Основы Всего, достигнешь природы Будды. Сансара – удел тех, кто пошел по пути Невежества. Пусть же все существа трех царств, что обладают разумом и жаждут познания, прозревают для Знания Невыразимой Основы. [18] Энея поклонилась далай-ламе: – Чертог Первичных Пространств Пустоты… – тихо повторила она. – Насколько элегантнее моей неуклюжей «Связующей Бездны». Благодарю вас, Ваше Святейшество. – Благодарю вас, учитель, – в свою очередь поклонился далай-лама. – Да будет ваша смерть более быстрой и менее мучительной, чем мы оба предполагаем. Мы с Энеей вернулись на корабль-дерево. – О чем он говорил?! – Я схватил ее за плечи. – Какая такая смерть? Что значит «более быстрой и менее мучительной»?! Что, черт возьми, все это значит?! Ты что, хочешь, чтоб тебя распяли?! Ты что, вознамерилась играть эту треклятую роль мессии всерьез и до конца?! Скажи мне, Энея! – И тут до меня дошло, что я изо всех сил трясу ее за плечи. И я бессильно уронил руки. Энея обняла меня. – Просто оставайся со мной, Рауль. Оставайся со мной, пока сможешь. – Останусь! – Я похлопал ее по спине. – Клянусь, я останусь. На Фудзи мы распрощались с Кенширо Эндо и Харуюки Отаки. На Денебе III – с Катериной, десятилетней девочкой, которую, казалось, совсем не пугает перспектива остаться в полном одиночестве на чужой планете. На Седьмой Дракона, мире замерзшего воздуха и жутких снежных призраков, мире, где были убиты отец Главк и наши друзья чичатуки, вызвался остаться задумчивый Римси Кийпу. На Неверморе мы расстались еще с одним незнакомым мне человеком – кротким пожилым джентльменом, похожим на доброго младшего брата Мартина Силена. На Рощу Богов, где десять стандартных лет назад А.Беттик лишился руки, вместе со мной и Энеей телепортировались два тамплиера из помощников Хета Мастина. На Хевроне, очищенном от иудейских поселенцев и освоенном колонистами-христианами, остались эмпаты сенешаи ЛЛееоонн и ООээалл. Мы простились с ними на закате, в пустыне. Скалы еще хранили дневное тепло. На Парвати неунывающие сестры Куку и Кай Сэ рыдали, обнимая нас на прощание. На Асквите осталась семейная пара с пятью золотоволосыми детишками. Над белой кипенью облаков и синевой океанов Безбрежного Моря Энея спросила сержанта Грегориуса, не хочет ли он примкнуть к восставшим и продолжить ее дело. – И бросить капитана? – спросил гигант, явно ошарашенный подобным предположением. – Нет больше никакого капитана, сержант, дорогой мой друг, – выступил вперед де Сойя. – Есть только священник без Церкви. Мне кажется, что по отдельности мы можем принести гораздо больше пользы, чем вместе. Я прав, мадемуазель Энея? Она кивнула. – Я надеялась, что на Безбрежном Море останется Лхомо. Контрабандисты, бунтовщики и охотники на левиафанов уважают силу. Но тут придется нелегко – бунт в самом разгаре, а Империя пленных не берет. – Да супротив такой опасности я ничего не имею! – воскликнул Грегориус. – Я охотно помру истинной смертью сто раз за правое дело. – Знаю, сержант, – отозвалась Энея. Грегориус посмотрел на своего бывшего командира, потом – снова на Энею. – Девушка, я знаю, что вам не по вкусу вещать будущее, хоть мы и знаем, что вы туда поглядываете от случая к случаю. Но скажите-ка мне… есть ли шанс нам с капитаном встретиться снова? – Да. И с другими, кого вы считали погибшими… к примеру, с капралом Ки. – Тогда я пошел. Будь по-вашему. Хоть я больше и не в гвардии, но привычку к послушанию в меня вколотили крепко. – Сейчас от тебя требуется не просто послушание, – поправил его отец де Сойя. – Это – нечто более прочное и глубокое. Сержант Грегориус на мгновение задумался. – Есть! – откозырял он и быстро отвернулся. Потом, овладев собой, протянул руку Энее: – Пойдемте, девушка. Мы оставили его на заброшенной платформе где-то в районе Южного побережья, но Энея сказала, что подлодки подойдут туда в ближайшие сутки. Над Мадре-де-Диос вперед вышел отец де Сойя. Энея движением ладони остановила его. – Уверен, это моя планета, – сказал священник. – Здесь я родился. Здесь мой приход. Мне всегда казалось, что здесь я и умру. – Может, и так, – согласилась Энея, – но вы мне нужны в более трудном месте и для более опасной работы, Федерико. – Где? – Он вопросительно-печально посмотрел на нее. – На Пасеме. Там – наша последняя остановка. |