Онлайн книга «Добро пожаловать в Некрополь»
Надо бы проведать старшего, любимого внука. Это — раз. Побывать на Шацких озёрах, где, как он узнал из прессы, государство решило возвести туристическую базу; выпить по сто грамм с друзьями боевой юности, искупаться в холодной, бодрящей и встряхивающей Свитязьской водице — два. Ну и третье, самое главное, — посетить родную деревню, где его помнят не как советского разведчика, а как предателя, полицая. «Надо открыть людям глаза, пока живой!» Ковальчук приехал в Ковель поездом, до Голоб добирался уже рейсовым автобусом. Ну а дальше — пешком. Сначала Мельница, где в войну было расстреляно всё еврейское население, потом Сельцо, где ему пришлось нести «нелёгкую полицейскую службу», и только тогда — Пидрижжя, состоящее в одном сельсовете с раскинувшейся на противоположном берегу Стохода Кашовкой. У развилки дорог, там, где Иван собирался повернуть налево, чтобы сократить расстояние, он ненадолго остановился и огляделся по сторонам. Позади его двигалась телега, гружённая какими-то лохмотьями. — Тпру! — скомандовал извозчик — давно небритый старик лет семидесяти-семидесяти пяти. — Вам куды, панэ? — Я не пан, я товарищ. — Понятно. И куда путь держим, пан-товарищ? — В Кашовку. — Давай со мной — до Велицка, всё равно быстрее будет. — А… Давай… Хоть почешем языками, — с радостью согласился Ковальчук, забираясь на воз. — Тебя как звать? — Макарович. — Ясно. Тогда я Иванович. — Тоже неплохо… К нам откуда? — Из Киева. — Чем занимашься? — На пенсии. А ты? — Я? Я уже десять лет тоже на гособеспечении. И всё равно работаю. Тряпки по сёлам собираю, макулатуру… Расплачиваюсь глиняными свистульками, прочими забавами. Внуков имеешь? — Трое. Скоро правнуки пойдут. — На вот возьми, — Макарович набрал целую жменю надувных шаров, которые он, как и многие другие местные крестьяне, называл балонами, и протянул их своему «пассажиру». — Денег не надо. — Нет… Так не пойдёт, — рассмеялся Ковальчук, доставая из кошелька потрёпанный рублик. — Держи… Пригодится! — Спасибо. — Не за что. Мои — давно взрослые, но за презент — дякую [53] , раздам соседским деткам. — Ты местный или приезжий? — Местный. Из Кашовки. Но не был дома чуть ли не четверть века… — Чего так? — Служба. — Ясно… В войну на чьей стороне был? — На нашей. — Наша — понятие относительное… Я вот, например, партизанил. — Партизаны в наших лесах тоже разные водились. — Точно. А ты — счастливчик… Видишь фуру возле сельсовета? — Ну? — Это Прокоп. Он в Сельцо едет. За молоком. — Спасибо, Макарович! — Прощевай! 2 Несмотря на гнетущую тридцатиградусную жару, Прокоп — ещё не старый, но основательно потрёпанный сорокалетний мужик — как и большинство его сверстников, щеголял по деревне в сапогах и засаленной фуфайке. — Тпру, пошла! — скомандовал он и повернулся к случайному попутчику, которого секундой ранее пристроил на краю воза. — Папироской угостите? — Не курю. — Жаль… — А ты остановись возле сельпо. — Зачем? — Побалую тебя табачком. — Серьёзно? — Да. Ведь должен я как-то выразить свою благодарность. — За что? — Кобылу мучаешь, везешь лишних пять пудов. — Всё равно по дороге… Вывеску видите? — Ага. — Скажете Люське, что Прокоп «мяса» просит. Она знает. А то от «Беломора» я что-то кашлять начал. — Есть! …Аппетитная пышка лет тридцати пяти в испачканном мукой белом халате как раз возвращалась из подсобки. — Здравствуйте, Люся. — Добрый день. — Молочник Прокоп «мяса» хочет. — Так он называет сигареты «Лань»… Двадцать копеек пачка. — Дайте на рубль. — А дым из задницы не пойдёт? Лучше б детям в школу что-то купил — первое сентября на носу! — Так вы его супруга? — догадался Ковальчук. — А он вам разве ничего не сказал? — Нет. — Мы в сорок девятом поженились, когда Прокоп с войны вернулся. Был мужик, как мужик… А потом заелся с одним из бандеровцев — и всё. Пять лет по лесам прятался, один вёл свою войну… Пока не поймал гада и не вздёрнул на ветке. — Слишком много информации. Повторите сначала и без спешки… — Да кто вы такой, чтобы я вам душу изливала? У него обо всём и разузнаете. — Ладно… Давайте ещё бутылку водки, самую дорогую, за три ноль семь — и всё. — Только Прокопу не наливайте. У него и так мозги набекрень. 3 — Поедем через лес — быстрей будет, — затянувшись любимым «мясом», сообщил Прокоп. — Мне всё равно. — Теперь можно… А ещё лет десять назад тут такое творилось… — Знаю. Служил… В Сельце… — А я думаю, откуда мне твоя рожа знакома? А ну слазь… И сигареты свои забери! — Прокоп бросил под ноги попутчику четыре полные пачки любимой «Лани», потом, не без сожаления, добавил к ним распечатанную пятую. — Да погоди ты, герой… Вот, смотри! — Иван Иванович раскрыл недавно полученную вишнёвую ветеранскую книжицу и ткнул её под нос молочнику. — Пол-ков-ник Ко-валь-чук! — по слогам прочитал тот. — Простите… — Выходит, это ты вздёрнул Лося? (О происшествии, случившемся в здешних лесах в середине пятидесятых, отставной чекист знал из оперативных сводок.) — Я… — Поболтаем? — Давай… Иван взял бутылку водки и, пока Прокоп собирал сигареты, освободил от желудей роскошную поляну под столетним дубом. — Стакан у тебя есть? — Найдётся. — Ну давай… Сначала ты, затем я! — Хорошо… Самый короткий украинский тост знаете? — Какой? — Будьмо! — Теперь моя очередь… За тебя, Прокоп, за нашу Родину, за друзей, которые лежат в многострадальной украинской земле… — Пей, не мямли… Можно на «ты»? |