Книга Орудия Ночи. Книга 2. Властелин Безмолвного Королевства, страница 112 – Глен Кук

Семь фальконетов заняли свои позиции. Еще три тащили припозднившиеся артиллеристы. Потом нужно будет их заменить. Если, конечно, кто-нибудь вообще останется в живых.

Гигантская личинка пыталась избавиться от сковывающей ее земли. Хект перебрался поближе к «голове», которая торчала из холма в нескольких дюжинах ярдов от реки. Там уже начали проступать пасть и два темных пятна – видимо, будущие глаза.

К Хекту подбежал Пинкус Горт.

– Ты что здесь забыл?

– Не могу же я такое пропустить.

– Как бы жалеть не пришлось! Рук! Вебер! Товсь! Проклятие, Пинкус, мы же под дулами стоим.

Рук и Вебер приняли взмах его руки за сигнал и выстрелили.

Обе пушки с ревом выплюнули заряд, волной горячего, пахнущего серой воздуха Хекта и Горта сбило с ног. Пайпер перекатился на бок и увидел, как на огромной морде страшилища появились черные пятнышки. Выстрелили еще три фальконета – на этот раз в бок чудовищу.

Земля содрогнулась. Червяк вскинулся, словно змея, а потом рухнул обратно на землю. Хект, который как раз пытался подняться, снова упал.

Черные пятнышки быстро увеличивались. Глаза чудовища – тоже.

– Цельтесь в глаза! – завопил Пайпер. – Ослепите его!

Снова громыхнули фальконеты. Наконец-то подтянулись отставшие артиллеристы. Рук и Вебер готовились ко второму выстрелу.

Пайперу все никак не удавалось встать. К нему подковылял принципат Делари, упал на колени и затряс головой.

– Выбора нет, – бормотал он. – Я знаю, выбора нет. Не понимаю, кто отложил это яйцо… Пайпер, будет гроза.

Спросить старика, что тот имеет в виду, Хект не успел. Грянул залп. На морде у чудовища уже не осталось живого места, в боку зияли дымящиеся черные раны. В воздухе изогнутыми плюмажами белел дым. Червяк содрогнулся и завопил, и вопль этот отдался в головах людей в радиусе многих миль.

Новый амулет Хекта, по словам Фебруарена, не должен был причинять боли. Слава богу. Ведь талисман эр-Рашаля, наверное, просто оторвал бы ему руку.

Вокруг всегда разлито волшебство, именно оно не давало льдам сомкнуться, с его помощью колдовали маги, им кормились Орудия Ночи. Могущество подобно воздуху – оно повсюду. И, как и воздух, силу обычно никто не замечает, заметно становится лишь ее отсутствие.

Демон-личинка начал втягивать в себя волшебство, разлитое в воздухе. Раны перестали расти.

Хект взвыл.

Принципат Делари закричал.

Началась гроза.

– Сколько же денег уйдет!

Пушки палили вразнобой, но их едва слышно было из-за звеневшего в голове рева. Над червем появилась волшебная воронка, она росла, темнела, закручивалась все быстрее, переливалась прожилками всех цветов радуги.

– Нужно наконец убрать отсюда людей, – прокричал Делари. – Если пушки не помогут…

– Делаем.

Офицерам в конце концов удалось сдвинуть с места толпу любопытных.

На вершине холма Хект заметил Кловена Фебруарена. И холм этот заходил ходуном.

Свет померк, но Хект сумел разглядеть, как маг падает, и ринулся к нему. Передвигался он с трудом – словно по пояс в меду. Муньеро Делари что-то вопил, но разобрать его слова было невозможно.

Старик в коричневом одеянии попытался встать, но снова упал и начал сползать прямо к разлому, где билась в судорогах чудовищная личинка.

Еще два выстрела, – и две новые раны на боку и хвосте. И на этот раз они не исчезли.

Не исчезли!

Черные пятна росли.

Бежать сразу стало легче.

Червяк забился в агонии, словно умирающая змея.

В нос Хекту ударила кислая клоповья вонь, от которой заслезились глаза и потекло из носа.

Кловен Фебруарен все быстрее сползал к разлому.

Он судорожно цеплялся за траву. Хект понял, что не успеет.

Левая нога волшебника запуталась в стелившемся по земле вьюнке. Когда подоспел Пайпер, старик уже раскачивался над пропастью. Хект ухватил его за лодыжку, втащил назад и оторвал вьюнок, а потом взвалил Фебруарена на плечо и побежал со всех ног.

Им двигал инстинкт. Держаться на ногах удавалось с трудом. Червяк продолжал сотрясать землю, испуская омерзительную вонь.

Хекту удалось проковылять около сотни ярдов, мучительно втягивая воздух. И тут он вспомнил, как погиб Серый Странник.

И поднажал. Легкие уже полыхали огнем. Пайпер упал и отполз в какую-то ямку, таща за собой Фебруарена. Волшебник что-то предостерегающе бормотал.

Где же Муньеро Делари?

Ослепительно вспыхнула молния. Земля содрогнулась еще сильнее и, казалось, загудела. Но грома не последовало.

Кловен Фебруарен зашевелился. Он что-то говорил, но Хект его не слышал. Тогда старик показал дрожащим пальцем.

Пайпер обернулся.

В небо поднималась огромная красная колонна высотой в тысячу футов. Она стремительно темнела. Наверху набухло и забурлило шарообразное черно-красное облако – круглое демоническое лицо высматривало что-то ослепшими глазами.

Долгое время Хект лежал в своей ямке и смотрел вверх. Колонна превратилась в столп дыма и сажи. Потом ветер развеял ее, и она опала черным снегом.

Старик снова что-то говорил ему.

Надо встать и возглавить войско. Встать и разыскать Муньеро Делари. Встать и воспротивиться Ночи.

Хект, шатаясь, поднялся на ноги. Сил у него не осталось. Рядом лежала деревянная палка – обломок прибойника от фальконета.

Пайпер приспособил его вместо посоха и помог старику встать.

– Держитесь. Нести я вас больше не могу. Пойдем медленно.

Фебруарен ухватился за Хекта и что-то забормотал о боли в боку.

Сильно хромая, Пайпер прошел с дюжину ярдов вверх по холму и посмотрел вниз. Как же им повезло забраться в ту ямку.

Со склона были хорошо видны обугленные окрестности. Горели остатки деревьев и кустов, дымилась почерневшая трава, но кое-где проглядывали и зеленые невыгоревшие полоски – их постепенно засыпа́ло сажей.

Взорвалась бочка с огненным порошком.

Рядом, на дымящихся остатках передвижного лафета, стоял оплывший, словно воск на солнце, фальконет.

На выгоревших участках травы лежали обугленные трупы. Были там и выжившие – до Хекта доносились стоны. Вскоре с той части луга, которой взрывы не коснулись, начали подходить люди. Все они видели, как обрушилась огромная красная башня, и до сих пор не могли прийти в себя от потрясения.

Трава почернела на четверть мили в сторону мельницы. Сама мельница уцелела, хотя парусиновые лопасти ее сгорели. Чуть дальше черную полосу сменяла коричневая, за ней желтая, а уж потом, через милю, трава снова становилась зеленой.