Онлайн книга «Экстренный случай»
|
Фриц вздохнул. – Эта девица, эта Карен Рэнделл, наградила неврозами и отца с матерью. В каком-то смысле она воплотила в жизнь то, о чем они только мечтали. – Что вы имеете в виду? – Она сбросила оковы и начала развратничать, не задумываясь о том, что скажут люди, встречаясь с кем попало, лишь бы мальчики были пособлазнительнее. Спортсмены, негры и тому подобный люд. – Она когда-нибудь лечилась у вас? Фриц снова вздохнул. – Слава богу, нет. Однажды мне предложили заняться ею, но я отказался. У меня уже было трое молоденьких пациенток. Более чем достаточно. Более чем. – А кто именно просил вас заняться Карен? – Питер, кто же еще? В этой семейке он – единственный мало-мальски здравомыслящий человек. – Что вы знаете об абортах Карен? – Об абортах? – Не лукавьте, Фриц. Он порылся в платяном шкафу, достал пиджак спортивного покроя, втиснулся в него и одернул лацканы. – Люди не понимают простых вещей, – сказал Фриц. – Существует цикл. Клиническая картина, такая же ясная, знакомая и узнаваемая, как при инфаркте миокарда. Изучите ее, запомните симптомы, и вы распознаете болезнь. Все было. Все уже многократно это видели. Непослушный ребенок нащупывает слабости своих родителей, причем совершенно безошибочно, и начинает извлекать из них выгоду. Последующее наказание должно быть сообразно этим слабостям. Все должно увязываться одно с другим: если вам задали вопрос по-французски, будьте любезны по-французски и ответить. – Не понимаю вас. – Наказание имело для Карен огромное значение. Она жаждала наказания, сообразного проступкам. То есть имеющего отношение к сфере интимной жизни. Она хотела испытать боль, сопутствующую деторождению, дабы воздать себе за разрыв с семьей, обществом, нравственностью… Это замечательно сформулировал Дилан. У меня где-то есть его стихотворение… – Фриц принялся рыться на книжной полке. – Не надо, не надо, я все понял, – поспешно сказал я. – Нет-нет, это и впрямь красивые строфы, вам понравится. – Он поискал еще немного, потом сдался и выпрямился. – Не могу найти. Ну и ладно. Суть в том, что Карен хотела страдать, но никогда не испытывала страданий. Вот почему она то и дело «залетала». – Слышу речь истинного мозговеда. – Нынче все мозговеды. – Сколько раз она была беременна? – Насколько мне известно, дважды. Но эту цифру называют все мои пациентки. Черт знает, сколько женщин воспринимало Карен как угрозу. Она нанесла удар по их системе ценностей, по представлениям этих людей о добре и зле. Бросила им вызов, дала понять, что они – старые, бесполые, тупые и трусливые кошелки. Для женщины средних лет такой дерзкий афронт – сущий кошмар. Она обязана отреагировать, ответить, сформировать мнение, которое дало бы ей возможность вновь уважать себя и соответственно презирать Карен. – Похоже, вы наслушались сплетен. – Ее боялись очень многие, – ответил Фриц, пыхая сигарой. Залитая солнечным светом комната наполнилась сизым дымом. Фриц уселся на кровать и начал обуваться. – Честно говоря, вскоре я и сам почувствовал неприязнь к Карен, – сказал он. – Она перегнула палку и зашла слишком далеко. – Вероятно, иначе она не могла, – предположил я. – Вероятно, ее следовало хорошенько отшлепать, – ответил Фриц. – Это ваше профессиональное суждение? Он усмехнулся. – Нет, обыкновенная человеческая досада. Уж и не знаю, скольких женщин эта Карен спровоцировала на измену, на пагубную любовную связь… – Меня интересует Карен, а не эти женщины, – напомнил я ему. – Карен мертва. – И это вас радует? – Не говорите глупостей. Чего это вы вдруг? – Фриц, сколько абортов сделали Карен до прошлого воскресенья? – Два. – Один – в июне. А другой? Раньше или позже? – Раньше. – Кто ее выскабливал? – Понятия не имею, – буркнул он и запыхтел сигарой. – Это делал знаток, – сказал я. – По словам Бабблз, Карен управилась за полдня. Значит, аборт был сделан искусно и без осложнений. – Похоже на то. В конце концов, она была богата. Я смотрел, как Фриц завязывает шнурки и пускает клубы дыма, и чувствовал: он знает имя врача. – Фриц, это был Питер Рэнделл? Он хмыкнул: – Зачем спрашивать, если сами знаете? – Мне необходимо подтверждение. – Крепкая веревка на шею – вот что вам необходимо. Да, черт возьми, это был Питер. – Джей Ди знал? – Боже упаси! Конечно, нет! – А миссис Рэнделл? – Хмм… Не могу сказать наверняка. Возможно, хотя я сомневаюсь. – Известно ли Джей Ди, что Питер делает подпольные аборты? – Да. Это известно всем и каждому. Он – настоящий мастер этого дела, уж вы мне поверьте. – Но Джей Ди не знал, что и Карен тоже делали аборты? – Совершенно верно. – Какая связь между миссис Рэнделл и доктором Ли? – И что это вы сегодня такой проницательный? Я промолчал. Фриц сделал две быстрые затяжки, отчего его голову окутало роскошное дымное облако, и отвел взгляд. – Тьфу, черт! – воскликнул я. – Когда? – В прошлом году. Под Рождество, если память не подводит меня. – Джей Ди не знает? – Если вы не забыли, Джей Ди провел ноябрь и декабрь в Индии, работая по заданию Госдепартамента. Какая-то благотворительная поездка или мероприятие по охране здоровья. – Кто же тогда несостоявшийся отец? – Об этом можно только гадать, но точного ответа не знает никто. Вероятно, даже сама миссис Рэнделл. Мне снова показалось, что Фриц лжет. – Да полно вам, Фриц. Или вы не хотите мне помочь? – Мой милый мальчик, вы чертовски умны. Он встал, подошел к зеркалу и оправил пиджак. Разгладил сорочку. Приглядевшись к Фрицу, вы сразу замечали, что он то и дело трогает свое туловище, словно опасается, как бы оно вдруг не исчезло. – Мне довольно часто приходит в голову мысль о том, что нынешняя миссис Рэнделл вполне могла бы быть мамашей Карен, – сказал он. – Коль скоро обе ненасытные стервы. Я закурил сигарету и спросил: – Почему Джей Ди женился на ней? Фриц беспомощно пожал плечами и запихнул в нагрудный кармашек носовой платок, затем выдернул манжеты сорочки из рукавов пиджака. |