Онлайн книга «Экстренный случай»
|
– Это ведомо только Всевышнему. В свое время ходило немало пересудов. Дамочка из хорошей семьи, из Род-Айленда. Родители послали ее в швейцарскую школу, а швейцарские школы – могила для девушек. Как бы там ни было, эта дама не самый удачный выбор, если вам за шестьдесят и вы – хирург, у которого уйма работы. Миссис Рэнделл довольно быстро наскучило сидеть в этом похожем на пещеру доме. В швейцарских школах любого научат скучать. Застегнув пиджак, Фриц отвернулся от зеркала, потом бросил последний взгляд на свое отражение и добавил: – Вот она и нашла себе развлечение. – И как давно это продолжается? – Да уже больше года. – Это она устроила Карен аборт? – Сомневаюсь. Хотя как знать. Но, скорее всего, это сделала Сайн. – Сайн? – Любовница Джей Ди. Я глубоко вздохнул. Неужели Фриц разыгрывал меня? – У Джей Ди есть любовница? – Ну да. Та финская девчонка, которая работала в кардиологической лаборатории Мемориалки. Говорят, она полный отпад. – Вы ее никогда не видели? – Увы. – Тогда откуда вам знать? Фриц лишь загадочно улыбнулся в ответ. – А что, Карен хорошо относилась к этой Сайн? – Да, они были подружками. И почти ровесницами. Я не обратил внимания на многозначительную интонацию, с которой Фриц произнес эти слова. – Понимаете, в чем дело, – продолжал он. – Карен была очень близка со своей матерью, первой миссис Рэнделл. Два года назад та умерла. Кажется, от рака прямой кишки. Для Карен это был страшный удар. Отца она недолюбливала, а вот матери доверяла безгранично. Это ужасно – лишиться наперсницы, когда тебе шестнадцать лет от роду. Очень многое в ее последующих.., действиях, скажем так, можно объяснить дурным влиянием. – Сайн? – Нет. Насколько я знаю, Сайн – вполне приличная девушка. – Тогда я ничего не понимаю. – Одна из причин, по которым Карен не любила отца, заключалась в том, что она знала о его пристрастиях. Джей Ди всю свою жизнь был окружен молоденькими подружками. Сначала была миссис Джуит, потом… – Не надо имен, – поспешно оборвал я его. Картина была ясна. – А первую жену он тоже обманывал? – Погуливал, – ответил Фриц. – Давайте скажем так. – И Карен знала. – Она была очень смышленым ребенком. – Одно я никак не уразумею, – признался я. – Если Рэнделл так любит разнообразие, зачем он вступил во второй брак? – Ну, с этим как раз все ясно. Достаточно лишь однажды взглянуть на нынешнюю миссис Рэнделл. Она – украшение его жизни, свет в окошке, услада очей. Как экзотический цветок в горшке. Весьма удачное сравнение, если вспомнить, сколько она пьет. – Не вижу во всем этом никакого смысла, – сказал я. Фриц искоса взглянул на меня, и его глаза весело блеснули: – А какой смысл вам обедать с той медсестрой два раза в неделю? – Сандра – мой друг. Она славная девчонка, – ответил я, и только теперь до меня дошло, что Фриц – на удивление осведомленный человек. – И только? – Разумеется, – с холодком в голосе заявил я. – И ваши встречи в кафетерии по четвергам и пятницам – чистая случайность? – Да. Наши смены… – А как, по-вашему, эта Сандра относится к вам? – Мы просто знакомы. Она на десять лет моложе меня. – Разве вам не лестно, что… – Куда это вы клоните? – сердито спросил я, хотя уже знал ответ. Сандра работала медсестрой на восьмом этаже терапевтического отделения. Она была очень мила – с большущими глазами, тонкой талией, чарующей поступью… – Между нами ничего не было, – сказал я. – И не будет, – согласился Фриц. – Тем не менее вы продолжаете встречаться с ней дважды в неделю. – С ней приятно поболтать, отвлечься от работы, – объяснил я. – Два раза в неделю. Свидания в укромном уголке, в пробуждающей нежные чувства обстановке кафетерия Линкольновской больницы! – Не надо повышать голос. – Я и не повышаю, – гораздо тише произнес я. – Вы понимаете, – продолжал Фриц, – мужчины ощущают не так, как женщины. Вы не считаете себя обязанным заходить дальше разговоров в отношениях с этой девушкой. Вам вполне достаточно того, что она слушает вас, ловит каждое ваше слово, немного влюблена в вас… – Фриц… – Вот что я вам скажу. Давайте рассмотрим один случай из моей практики. Был у меня пациент, терзаемый непреодолимым желанием убивать людей. Он боялся, что однажды и впрямь угробит кого-нибудь. Но в конце концов этого человека пригласили на Средний Запад на должность тюремного палача, и он стал зарабатывать свой хлеб, поджаривая преступников. Причем делал это очень умело, стал лучшим палачом за всю историю штата. Теперь у него несколько патентов на рацпредложения по ускорению и обезболиванию процедуры казни. Человек сделал смерть предметом научного исследования, он любит свою работу и предан ей. И смотрит на разработанные им методики и усовершенствования почти как врач. Как на средство облегчения страданий, более быстрого перехода в лучший из миров. – Ну и что? – Я хочу сказать, что вполне нормальные желания и устремления могут принимать любые формы, в том числе и незаконные. И каждый должен найти свой способ разрешения трудностей. – А при чем тут Карен? – спросил я. – А вот при чем. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему она была так близка с матерью и так далека от отца? Почему после кончины матери избрала столь необычную линию поведения? Беспорядочная половая жизнь, дурман, самоуничижение. Даже дружба с любовницей отца. Я откинулся в кресле. Фриц опять ударился в риторику: – Девушка переживала потрясения определенного толка, определенным образом реагировала на них, то защищаясь, то, наоборот, нападая. Так она отзывалась на происходящее с ее родителями, на те события, о которых знала. Иначе она не могла. В каком-то смысле Карен пыталась упорядочить свою жизнь. – Тоже мне, порядок, – буркнул я. – Да, верно, – согласился Фриц. – Мерзкий, грязный, извращенный, но – порядок. Вероятно, она просто не могла создать какой-то другой. – Хотелось бы мне поговорить с этой Сайн, – сказал я. – Невозможно. Полгода назад она вернулась в Хельсинки. И Карен превратилась в неприкаянную душу. Ни друзей, ни поддержки. Во всяком случае, так ей представлялось. – Ну а Бабблз и Анджела Хардинг? Фриц смерил меня долгим взглядом: |