Онлайн книга «Трибуле»
– О! Смотри-ка! А ты плел, что у тебя нет денег! – Я сказал, что вы их не найдете. Идите, если вы мне поверили. – Хорошо! Я пойду. Оставайся здесь, Фанфар, – и Кокардэр исчез в ночи. Минут через десять он вернулся. Его кто-то сопровождал. Это и был Манфред. Молодой человек, тщетно стараясь скрыть волнение, спросил: – Вы говорите, что пришли из Лувра? – Да! – сказал Трибуле, пытаясь различить в ночной тьме говорившего. – Вы тот человек, которого зовут Манфред? – Да, это я, – возбужденно ответил Манфред. – А вы? Кто вы? – Узнаете, когда мы останемся одни. Манфред несколько секунд колебался. – Вы от кого-то пришли? – спросил он. – Нет! Но у меня есть новости, которые вас, может быть, заинтересуют. – Идемте! – согласился Манфред. Трибуле вытащил из пояса два экю и протянул по одному из двух мошенников. Они отвесили глубокий поклон и поблагодарили: – Спасибо, мой принц! Манфред увел Трибуле, и в сотне шагов от места встречи они вошли в дом, поднялись по освещаемой лампой лестнице. Потом Манфред ввел шута в просторную комнату, комфортно меблированную. В подобном квартале обстановку можно было бы назвать даже шикарной. По комнате с лихорадочным возбуждением, сжав кулаки, ходил бледный молодой человек. Это был Лантене. В кресле расположилась всхлипывавшая женщина; возле нее стояла девушка. Она тоже плакала, обняв сидевшую женщину, и их слезы смешивались. Это были мадам Доле и ее дочь Авет. Трибуле распахнул плащ и степенно начал: – Мир всем вам… Вижу по вашей горести, что к вам заглянул король Франциск… – Короля здесь не было, – в тон ему отвечал Лантене, – но именно благодаря ему разразилась беда, затронувшая всех нас. Трибуле жестом выразил сочувствие, а потом последовал за Манфредом в соседнюю комнату. Молодой человек предложил ему стул и спросил: – Месье, окажите мне честь и скажите, кто вы? Трибуле жадно изучал лицо Манфреда. Это же был человек, которого любила Жилет! В эти минуты он отдал бы десять лет жизни, чтобы получить способность читать в сердце этого юноши, догадаться о его мыслях, узнать про его жизнь, его характер… По его уверенному взгляду Трибуле догадался о твердости и решимости, широкий лоб предполагал недюжинный ум, в улыбке читалась доброта, широкая грудь выдавала силу, по ней можно было догадаться и об отваге этого юноши. Манфред являл собой законченный тип светского кавалера… Если, конечно, не учитывать, что его образ жизни добавил некоторую жесткость взгляду. Ему были присущи мужская элегантность и гибкость человека, вынужденного подвергать свое тело тяжелым нагрузкам. И и в то же время разумность во взгляде пролагали пропасть между ним и простым наемниками того времени. Благородная простота в жестах позволяла отнести этого юношу к разряду тех людей, к которым с первого знакомства чувствуешь глубокую симпатию. Пока Трибуле пылко и испытующе разглядывал собеседника, Манфред терпеливо ждал, хотя и немного смутился. – Месье, – сказал он наконец, обнаруживая в голосе признаки подступающего гнева, – я не привык подвергаться столь долгому и тщательному изучению, с каким вы в эти минуты разглядываете мою личность. Каковы бы ни были причины вашего любопытства, вынужден сказать вам, что оно начинает тяготить меня. Прошу вас назвать себя. Меня зовут Манфред, и я сожалею, – добавил он не без горечи, – что не могу назвать более длинного имени… А вы кто, месье? Очень медленно Трибуле ответил: – А меня, месье, зовут отец Жилет! Манфред сильно побледнел и едва слышно вскрикнул. Руки его инстинктивно напряглись. Но в то же мгновение весь его гнев и вся его боль, то есть вся его любовь, восстали в его душе. Образы короля и Жилет возникли перед ним, словно живые. И Манфред с ледяной холодностью ответил: – Разумеется, это большая честь для меня – познакомиться с отцом любовницы ко… – Несчастный! Не оскорбляйте! – взревел Трибуле, распрямляясь. Он весь дрожал. – Способны ли вы, – добавил шут, – не заплакать кровавыми слезами, бросив столь ужасное подозрение на самую чистую из дочерей… Прощайте, месье… Я ошибся… Простите меня… Трибуле направился к двери. Тогда Манфред одним прыжком оказался между гостем и дверью. Он схватил Трибуле за кисти рук и низким, посвистывающим, ломающимся от напряжения голосом выдохнул: – Что вы сказали? Что вы сказали? – Я сказал, что вы оскорбили лилейную чистоту… – Вы говорите, что Жилет нет в королевских покоях! Повторите! О, бога ради, повторите! Убедите меня!.. Поклянитесь мне! – Я сказал, что Жилет незапятнанно чиста. Манфред закричал, призывая Лантене. – В чем дело? – спросил тот от порога. Он угрожающе посмотрел на Трибуле. Манфред кинулся ему в объятия. – Что случилось, брат! Что случилось! А вот что: я незаслуженно подозревал ее, я ужасно несчастен и в то же время я безмерно счастлив в эту минуту. – Брат, – серьезно сказал Лантене, – я тоже счастлив, как и ты. И это было так возвышенно, что Лантене произнес эти слова здесь, тогда как в паре шагов от него та девушка, которую он обожал, исходила слезами и никто не мог утешить ее горе. Манфред подошел к Трибуле и взял его за руку. – Она в Лувре? – Там ее больше нет! Ее похитили. – Похитили! – вскрикнул Манфред с дрожью. – Кто? Когда? – Когда? Три дня назад… Кто? Не знаю. Сначала я подозревал короля, но… убедился, что он, по меньшей мере – в этом преступлении, не виновен. – Похищена! Похищена! – Манфред возбужденно ходил по комнате. – О, я найду ее! А я, жалкий, подозревал ее!.. Да, да… найду ее, даже если мне придется весь Париж залить кровью и предать огню! Он внезапно повернулся к Трибуле: – А почему вы пришли сообщить об этом …именно мне? – Потому что она говорила мне о вас. – Она вам говорила обо мне? – Да… И при этом плакала… – Продолжайте! О! Продолжайте! – Она плакала, потому что вы презирали ее, потому что вы не любили ее! – О силы ада! Это я-то ее не любил! И вы говорите, что она плакала? Но тогда… О, тогда! – Да… да, – ласково сказал Трибуле. Через мгновение Манфред оказался в объятиях Трибуле, беспрерывно бормоча какие-то слова, называя шута своим отцом, в общем – пускаясь на все те экстравагантные выходки, которые совершают только раз в жизни, в тот единственный час, когда от бешеной безнадежности не быть любимым дорогим существом внезапно переходят к чудесной уверенности в обратном! |