Книга Клуб мертвяков, страница 49 – Шарлин Харрис

Я заплакала:

— Билл, это я. Не делай этого, милый. Это я, Сьюки. У нас тут есть бутылки НастоящейКрови.

Но он не прекращал. Я все говорила, а он все сосал, и мне становилось все холоднее, я слабела. Он прижимал меня к себе обеими руками, и вырываться было бесполезно, это только возбудило бы его больше. Он закинул ногу поверх моих.

— Билл, — шептала я, думая, что уже, наверное, все равно поздно. Изо всех оставшихся силенок я ущипнула его за ухо пальцами правой руки. — Послушай меня, Билл, пожалуйста.

— Уф, — сказал он хрипло; видно, болело горло. И перестал сосать. Теперь у него возникла другая потребность, тоже близко связанная с питанием. Руками он стащил с меня спортивный костюм и после некоторой возни, суеты и ерзанья он просто вошел в меня, без подготовки. Я вскрикнула, а он зажал мне рот рукой. Я рыдала, кричала, у меня нос заложило, и дышать приходилось ртом. Я забыла о всякой сдержанности и принялась отбиваться, как дикая кошка. Я кусалась, царапалась и лягалась, не заботясь, что рассержу его. Мне просто нужен был воздух.

Через несколько секунд он убрал руку с моего рта. И замер. Рыдая, я глубоко втянула воздух в легкие. Я по-настоящему плакала и всхлипывала.

— Сьюки? — неуверенно спросил Билл. — Сьюки?

Я не могла ответить.

— Да ведь это ты, — он говорил хрипло, с изумлением. — Ну да, ты. Ты на самом деле была там, в той комнате?

Я пыталась собраться с силами, но чувствовала, что меня мутит, и боялась потерять сознание. Я смогла только прошептать: — Билл.

— Это ты. Как ты себя чувствуешь?

— Плохо, — извиняющимся тоном ответила я. В конце концов, это же Билл оказался в плену и подвергся пыткам.

— Я что…, — он замолк и, кажется, собирался с духом, — я забрал больше крови, чем следовало?

Отвечать у меня не было сил. Я положила голову ему на руку. Говорить было бы слишком хлопотно.

— Мне кажется, у нас с тобой только что был секс тут, в этом чулане, — Билл был подавлен. — Ты что, сама напросилась?

Я отрицательно замотала головой и снова безвольно опустила ее на руку Билла.

— Нет, нет, не может быть, — шептал он. Отодвинулся от меня и опять стал возиться. Откатил меня в сторону; и принялся водить руками по окружающим стенкам. Наконец он пробормотал:

— Багажник машины.

— .Мне воздух нужен, — я говорила едва слышно.

— Так что же ты молчишь? — Ударом кулака Билл пробил дыру в багажнике. Да, он явно обрел силы. Рада за него.

Через дыру ворвался свежий воздух, и я просто пила его большими глотками. Прекрасный, прекрасный кислород.

— Мы где? — спросил он через минуту.

— Мы в гараже на парковке, — задыхаясь, сказала я. — Жилой дом, многоквартирный. Город Джексон. — Я чувствовала слабость, хотелось лечь и уплыть куда-нибудь.

Почему мы здесь?

Я постаралась собраться с силами и объяснить:

— Тут живет Олси.

— Какой такой Олси? И что нам дальше делать?

— Эрик… придет… Выпей крови из бутылки.

— Сьюки, ты что? Что с тобой?

У меня не было сил для ответа. Если бы могла, я сказала бы: — Тебе-то что? Ты ведь все равно собирался меня бросить. — Я могла бы еще сказать: — Прощаю тебя, — хотя это вряд ли. Может быть, я бы просто сказала ему, что соскучилась, и что его секрет умер во мне. Верна до смерти, вот такая я, Сьюки Стэкхаус.

Судя по звукам, он начал открывать бутылку.

А я как будто уплывала в лодке вниз по течению, и лодка несла меня все быстрее, и я вдруг осознала, что ведь Билл ни разу не назвал им моего имени. Я знала, что они пытались его узнать, чтобы выкрасть меня, притащить к нему и пытать на его глазах. Но он не назвал.

Послышался звук, как будто разрывают металл, — это открылась крышка багажника.

Силуэт Эрика вырисовался на фоне флуоресцентных ламп гаража. Они сами загораются с наступлением темноты.

А что это вы тут делаете, а? — спросил он.

Но поток унес меня прежде, чем я смогла ответить.

— Приходит в себя, — услышала я голос Эрика. — Может быть, крови хватило. — В голове у меня возникло жужжание, потом стихло.

— Да, явно очнулась, — подтвердил он, и я открыла глаза: надо мной парили три обеспокоенных мужских лица — Эрика, Олси и Билла. Мне при их виде захотелось засмеяться. Дома, в Бон Темпс, меня многие боялись, многие не хотели даже думать обо мне, а тут сразу те самые три мужика из всего населения земного шара, которые хотели секса со мной, или по крайней мере думали об этом всерьез; и все одновременно толпились у моего ложа. Я захихикала, по-настоящему захихикала, в первый раз, может быть, за последние десять лет.-

— Три мушкетера, — проговорила я.

— У нее галлюцинации? — заволновался Эрик.

— Да она просто смеется над нами, — догадался Олси. Не похоже было, что его это огорчило. На туалетном столике позади него стояла пустая бутылка НастоящейКрови. Там же стояли стакан и большой кувшин.

Билл переплел свои холодные пальцы с моими и сказал привычным спокойным голосом, при звуке которого у меня всегда по спине начинали бегать мурашки.

— Сьюки…

Я старалась сфокусировать взгляд на его лице. Он сидел на моей кровати. Теперь он выглядел лучше. Самые глубокие порезы на лице превратились в шрамы, синяки побледнели.

— Меня спрашивали, вернусь ли я к распятию, — сказала я ему.

— Кто тебя спрашивал? — он наклонился надо мной с сосредоточенным видом, темные глаза широко раскрылись.

— Охранники у ворот.

— Охранники у ворот поместья спрашивали тебя, вернешься ли ты вечером к распятию? Сегодня вечером?

— Да.

— Кого будут распинать?

— Откуда мне знать.

— Я-то ждал, что ты спросишь: где я? Что со мной? — вмешался Эрик. — А не вопроса, кого будут распинать, — или, пожалуй, уже распинают, — поправил он себя, взглянув на часы у кровати.

— Меня, что ли, имели в виду? — Билл немного растерялся от этой мысли. — Могли ведь они решить, что меня пора убить сегодня?

— Или отловили фанатика, который хотел проткнуть Бетти Джо? — предположил Эрик. — Его-то надо распять первым.

Я тщательно обдумала эту мысль, хотя усталость угрожала накатиться и затопить меня.

— У меня создалось другое впечатление, — прошептала я. Шея у меня очень, очень болела.

— Сумела прочитать какие-то мысли вервольфов? — спросил Эрик.

— Я кивнула.

— Мне кажется, они имели в виду Буббу, — и все в комнате замерли от ужаса.