Онлайн книга «День курсанта»
|
Они что-то обсуждали, вспоминая симптомы, случаи из своей жизни, пару раз оглядывались на меня, жив, курилка? — Ну, что делать-то будем с сержантом? — Думаю, надо вскрыть и посмотреть, — женщина, видимо, была старшая. — Эй-эй! — промычал я с кушетки — Что, значит, вскрыть и посмотреть? Ну, вас на фиг, товарищи врачи! Я не музей, чтобы в него ходить и смотреть! — Ну, уйдешь ты, дурашка, а через пару часов скорая снова тебя привезет. Но тогда у нас будут другие больные, и будешь ждать своей очереди. — А сейчас у нас есть время в тебе поковыряться. Пока спокойно, тихо. Вот мы, и не спеша, в тебе руки-то и погреем. Не бойся. Время есть, поэтому и зашивать будем аккуратно, ничего не оставим. Например, некоторым не везет, то тампоны оставим, то часы — будильник. Я понял, что они шутят. Пусть по-своему, по-зверски, но шутка. Я посмеялся. — Ну, что, кто будет оперировать военного? Мужики-хирурги тут же прикинулись шлангами. Мол, мы уже прооперировали полбольницы сегодня. Устали очень. А тут случай архисложный и непонятный. Поэтому мы доверяем это дело наиболее опытному товарищу, то есть тебе, товарищ женщина! И стрельнув у меня по сигарете, гордо удалились восвояси. Женщина отдала меня в руки санитарок. Те оттащили в какую-то ванную комнату, вручили мне станок с лезвием «Нева», которое, как известно, говно в горячем состоянии не разрежет, и напутствовали: — Брей! В недоумении покрутил станок. — Я утром брился. И электрической бритвой пользуюсь. Они переглянулись и прыснули от смеха. — Курсант, ты от груди до колен брей! — Как? У меня был шок! — И там? — я глазами показал на пах. — А там — в первую очередь! — женщины заржали. — Хочешь, помогу? — Спасибо. Я — сам! Твою душу мать! — мысленно матерился я, пытаясь из куска хозяйственного мыла изобразить пену для бритья, нанося на тело! Потом еще брился этим лезвием! Наплевав на запреты, курил прямо в ванне, выбривая, вернее, выдирая волосы с живота, ног и паха. Через полчаса постучались. — Все? — Готов. — На каталку голым! — Как? — Голым! Прикройся простыней, чтобы не замерзнуть! Пришла женщина-хирург. Откинула простыню. Оглядела мой исцарапанный живот, как будто кошки там драку устроили. И громко позвала санитарку: — Почему больной не готов? — Сейчас! Она притащила оставленный мною станок, смочила теплой водой пах, и давай скрести мое «хозяйство»! Мужики! Такого стыда я с рождения не испытывал! Красный, как рак, я лежал на трясущейся, катающейся каталке. И во мне боролись смешанные чувства. Первый — стыд. Хотелось удрать, плевать на аппендицит! И второе — страх. А вдруг эта тетя специально или нарочно отхватит мое «добро»! Вдруг она на мужиков обиделась, а нынче, отыграется за себя и обиженное женское население города Кемерово? И вот, вроде, довольная работой, внимательно покрутив, что в паху не остался ли где волосок, позвала санитаров: — Увозите в операционную! Вошли двое молодых парней, они уже спали, судя по их помятым лицам. Схватили каталку. — Эй! Куда! — заорал я. — Как куда, в операционную! — Ну, не ногами же вперед! — А-а-а! Разворачивай! — Ишь, какой суеверный! В операционной меня ждал еще один неприятный сюрприз. У студентов была практика. Вот только там студентов не было. Одни студентки… Мало того, что санитарка вогнала меня в краску. А тут еще и девчонки! На грудь поставили конструкцию, типа шторы, только в отражателях лампы многое было видно. Да, не до этого мне! Мой член то ли от страха, то ли от стыда спрятался, залез в меня! И со стороны, наверное, казалось, что и нет его у меня! Начали операцию. Обмазали, по запаху — спирт. Потом несколько уколов в живот. — Так! — начал хирург — Сейчас делаем первый разрез! Все видят? Вот вы куда там отошли? Идите сюда! Все видят? Разрезаем! Я точно попал, как экспонат в музей! Благо, что не анатомический театр! Обычно операция по удалению аппендикса длится сорок минут, моя же, вместе с демонстрацией мышц пресса моего, и обсуждением чего-то там анатомического, более трех часов. Девочкам здорово повезло. У меня оказался крайне редкий случай! — О, смотрите, товарищи студенты! Аппендицит залез под печень! Так! Все идите сюда! И хирург заставила каждую студентку залезть ко мне в живот и пощупать аппендицит под печенью. Я неоднократно стонал во время операции, когда боль становилась нестерпимой. — А вот видите, как важно следить за временем, анестезия так быстро заканчивается! Поэтому всегда нужно чувствовать пациента. Снова кололи обезболивающее. Ну, вот, она отрезала кусок моей кишки и демонстрировала всем практиканткам. Пыталась задрать над шторкой этот кусок: — Молодой человек, а вы не хотите посмотреть на свой аппендикс? — Нет! — кое-как сдерживая позывы рвоты, произнес я. — Точно не хотите? Он был частью вас, и вы его больше никогда не увидите. — Подарите кому-нибудь на память из присутствующих, — пытался я шутить, но это слабо получалось. И вот операция закончилась, меня зашили, вкололи чего-то там, вызвали тех же санитаров, те погрузили на каталку и покатили. — Стой, гады! — мне уже было все равно, поэтому командовал. — Чего? — Куда опять вперед ногами? — А, это ты снова, суеверный! Ну, как скажешь! Они развернули и покатили в палату. Палата одноместная. Оказалось, впоследствии, реанимация. Так положено было. А поутру захотелось мне страшно в туалет и курить. Сгибаясь пополам, придерживаясь стен, побрел в туалет. Когда вернулся, кое-как справив естественные надобности и выкурив две сигареты, у палаты обнаружил целую стайку медсестер. — Больной, вы где были? — В туалете. Нужно было. Еще и покурил. — Нельзя вставать! Если что нужно, то там кнопка есть. Нажмите, мы принесем утку или судно. — А если они улетят или уплывут? — Кто улетит? — дамы переглядывались, а не сбежал ли я из психиатрички? — Утка улетит, а судно уплывет, — шутил я — видя, что их лица не меняются. — Пошутил я. — Лежать надо! Не вставать! |