Онлайн книга «День курсанта»
|
— Он у радистов ведет, то есть у вас. Наверное, знаешь? — Он самый лучший в училище по приему и передаче. Это просто пиздец! Такое ощущение, что в эфире просто треск, а это он передает! Офигеть просто! — Ну, а у второй — Инны, батя вообще в учебном отделе работает! — Да, пофиг, где у них бати служат! Тебе с ними не жить! — Не скажи! Очень даже, может иметь значение! — Пофиг! Один хрен, как в первую брачную ночь не крутись — все равно выебут. Так и здесь. Сказали же нам, что в Афган загремим, так и загремим. Чего суетиться-то. Поедем, мужик, интернациональный долг выполнять. Как супружеский. То есть ебать всех и вся. Телефон-то хоть взял у девчонок? — Конечно, взял! — Даже если бы и не дали, все равно можно было узнать. — Не ври, как бы ты узнал бы? — У дежурного по штабу схема оповещения на случай тревоги, там все телефоны офицеров училища. Так что если забудешь — там посмотри. — Спасибо! Во, я бы не догадался! — А потому что ты — релейщик, а я — радист! — Не задавайся! — А то, что? Стушевался. — Да, так, ничего. — Ладно! Удачи тебе в охмурении девчонок! Красивые, свежие и яркие. Особенно на фоне тех, что были в спортзале. Только, смотри, обидишь их, так папаши тебе такое аутодафе сделают, что до пенсии будешь бегать от душманов и белых медведей. Пять лет от одних, пять лет от других. Смотри, аккуратнее. Одно неосторожное движение, и ты в заднице. — Да, ладно, не пугай! — Им по пятнадцать лет, даже паспорта нет еще, только свидетельство о рождении без фотографии. Думай верхней головой! Думай! Им пятнадцать лет! — Уф! Оттер пот со лба. — М-да, уж! Надо помнить, что им пятнадцать лет. Тут ты прав. — И мозги у них, как у пятнадцатилетних. Надо ждать, когда подрастут, еще пару — тройку лет! — Да, ладно, я же не жениться собрался на них! — Смотри! Он ушел в зал танцевать. Я же посидев, потихоньку побрел туда же. Не до танцев мне. Дотерпеть бы, а то брюхо болит уже! Что-то сильно прихватило! Так незаметно прошли новогодние — двухдневные праздники. Все шло размеренным чередом. Никогда не думал, что после аппендицита так хочется спать на животе! Продавленная сетка кровати держала тебя всегда в позе буквы «С», что на спине, что на животе. Швы зажили, и спал я на животе, получая огромное удовольствие от этого! Неспешным шагом приближалась сессия и мой день рождения. 21 января на самоподготовке командирам отделений: — Пошли в чипок, отпразднуем день рождения! И пошли. Но только тут же нарвались на комбата. За самовольный уход с самоподготовки комбат влепил мне трое суток ареста. Вот такая непруха! Первый же день рождения в училище и, на, трое суток «губы». Неприятно, а ничего не поделаешь! Сессия. Сказать, что нестрашно — соврать. И страшно не только от того, что плохо сам сдашь, а еще потому что сержант отвечает за успеваемость вверенного подразделения. По правилам, сначала должно идти первое отделение, в конце его — командир отделения, потом второе отделение и так далее. Замкомвзвод — последним из взвода. Хотя в институте практиковал заходить первым. «Балл» за смелость — так говорили. Ну, а про сержантов в училище иначе говорили: «Два» — за знания, «два» — за звание! А в сумме «четыре!». За сессию переживал, но не так, чтобы до нервной дрожи. В, принципе, знания из Политеха Марийского остались. А вот как рассказывали, могли реально понизить баллы и вообще в отпуск не пустить, если взвод плохо сдаст. В других батальонах были и такие прецеденты. Все болели друг за друга. Подсказывали, передавали шпаргалки, писали ответы, когда преподаватель отворачивался. Только, вот, каптер Юрка Алексеев, как не старался, а не сдал сессию. Бударацкий же будучи баран бараном — успешно сдал ее. Вернее, командир роты сдал за него. Когда объявили приказ об отчислении, то многие, кто из войск поступали в училище, оказались в нем. Юра переоборудовал шинель, пришивая черные погоны в курилке. Мы мрачно дымили рядом. Жалко было парня. Хороший мужик! Юра, загнав сигарету в угол рта, наклонив голову, жмурясь на один глаз от попадавшего в него дыма, пришивал погон и говорил: — Да, ладно, замок! Чего ты расстроился так? Спасибо, что помогал, спасибо, что прикрывал. Но я и сам не был уверен, что буду учиться. Считай, полгода дурака провалял, отдохнул, отъелся в каптерке. Сейчас в часть приду, а я уже — «дедушка». Полгода «бамбук прокурю», а там и дембель уже свалится. Дембель же он неизбежен, как гибель капитализма! Некоторые, из войск отчисленные, просто уходили на гражданку. Поступили из войск, оставалось полгода, которые они провели в училище. До отпуска оставалось еще пять дней, когда стали объявлять, кто и на сколько задержится в отпуске. Сдали сессию? Сдали!!! Те, кто не сдал — еще попытка — готовиться. Остальные — убирать территорию! Вылизывать территорию! И нужно готовить форму к отпуску! Дежурный по роте — Бугаевский. — Буга! Отправь дневального за фурнитурой в магазин! — Ладно. Давайте список, деньги, кому, что надо. — Второй взвод! Кому что нужно из фурнитуры для формы — список и деньги Хохлу! И побыстрее! Территорию убирать надо! — Эй, помогите только все записать, а то мне некогда! — Давай! Кому петлицы на парадку? Ага! Так, пиши. На шинель петлицы нужны? Сколько? Ага! Есть! Эмблемы? Так. Так! Принято, записано! Шевроны? И тебе? Так, сколько всего? Курсовки? Есть! На, Буга! Не забудь только! — Да, нормально! — Только не тяни кота за хвост! Сейчас все училище отоваривается там! — Не волнуйся! Я Кулиева отправлю! Пусть стоит в очереди! — Ну, все! Давай! — Через час управимся! — Смотри, чтобы все уже было! — Да, идите вы! Убирать казарму надо! Через час, когда мы разгоряченные работой и предстоящим отпуском пришли в казарму, то у всех, кто там находился, были красные лица. Кто-то держался за щеки. Кто за живот, некоторые смахивали слезы. Даже капитан Вертков, как правило, невозмутимый, и тот утирал глаза на красном лице. Бугаевский периодически сгибался пополам и смеялся, как помешанный. — Ты, чего, Хохол? Купили фурнитуру? — Купили! И все окружающие начинают ржать, как помешанные! |