Онлайн книга «День курсанта»
|
— Уши кругом! — Ну, да, все радисты, слух отличный! В роте были стукачи. Они не бегали к ротному, он раз и навсегда отвадил их, а вот к замполиту батальона или к комбату — запросто! Оглядываемся. Вроде комсомольских активистов рядом нет. Этим-то хорошо! Если даже и были у них какие-то нарушения, то замполит их вытаскивал за уши из дерьма. И ходил с ними на экзамены, помогал… и за что не отвечают, подчиненных нет. Главное — быть идейным, с горящими глазами выступать на собраниях, клеймить самоходчиков и алкоголиков, и сообщать своевременно о «залетах», про которые командиры не знают или знают, но скрывают! За это они получали индульгенции за свои грехи. Ну, то, что кто-то на особистов работает — тоже факт! Поэтому надо ухо востро держать! Что делают «залетчики» в отпуске? Территорию чистят! Все, как в обычный день, только на зарядку не ходят. Развод и драить территорию возле учебного корпуса. Снегу-то все равно. В отпуске сорок вторая рота или нет. Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит! Периодически приходит капитан Баров. — Та-а-ак! А почему снег не укладываете кубически? — Как? Как кубически? Все уже мокрые от пота, снег расчистили, что нападал за ночь, покидали его к плацу. А все равно, Барову что-то не нравится! — А вот! Показывает на огромные кучи снега, что мы складировали. — Он же просто кучей лежит, а в армии — это бардак! Все должно быть параллельно или перпендикулярно! Я же вам об этом, товарищи залетчики, неоднократно говорил! И ушел. — Будет ему кубический снег! — Костя Фоминых зло сплюнул. Он вкратце объяснил, какая мысль его посетила. — Да, ну, Фомич! За такие вещи мы не только в отпуск не поедем, вообще из училища выпнут, как пробку из шампанского! — Нет, Костян, ты это… Палку перегнул! Конечно, сделать какую-нибудь пакость — это мы завсегда готовы, но чтобы из горы снега сделать подобие Мавзолея и написать «ЛЕНИН» — чревато. — Мы тут просто «политическими» называемся, а после этого кубического снега и впрямь политическими станем. — Особист, того и гляди, дело состряпает. — Ага, а замполиты ему активно помогут. — Да, не бойтесь, парни! Никто не узнает! — Фомич горячился. — Костя, ты башкой своей подумай! Сколько от роты нас осталось? Ни фига не осталось! — Разбирательства начнутся, так и зависнем в отпуске еще до лета тут! — А потом по весне и расстреляют возле этого «Мавзолея»! — И покладут внутрь, покуда снег не стает, и могилку легче было отрыть! И тело не завоняло! — Ну, тебя, с твоими фантазиями! Снег кое-как обрубили, придали форму и пошли в казарму. Каждый день в 17:00 — построение, у кого срок «каторги» кончился. Если ты не успел на построение или что-то начальник строевой части подполковник Корнеев у тебя усмотрел — откладывается на сутки. И ты хоть волком вой или головой о стену бейся — не поможет. Сам дурак! Поэтому все тщательно готовились к этому построению. Вот и мой срок подошел к концу. Билеты в кармане. Через Свердловск нет свободных, пришлось взять через Москву, хоть и крюк получается, но все равно лучше, чем в поезде трое суток до Казани на поезде трястись! Когда батальон массово строился в отпуск, то Корнеев человек тридцать отправил готовиться. У кого-то шеврон клееный, у кого-то морда лица плохо выбрита была, обувь плохо начищена, все! Отпуск переносится на сутки! И билеты твои «сгорели». Вой, стон, смешанный со слезами в голосе стоял над плацем тогда! Ботинки сияют так, что если бы я был девушкой, то было бы видно, что у меня под юбкой! В детстве так развлекались, когда цепляли зеркальце на ботинок и разглядывали, какого цвета белье у одноклассниц. Ну, а теперь, чтобы встретиться с одноклассницами, одногруппницами, просто с подругами с остервенением раненого носорога драил ботинки, плевал на них и вместе с кремом растирал. Потом наводил блеск прикроватным ковриком того товарища, кто был уже в отпуске. Не своим же тереть! Народу в казарме мало. Утюги свободные. Стрелки на брюках — твердые и порезаться можно! Шинель отпарена так, что как будто только из ателье. Шеврон и курсовку с проклеенной тряпкой — к черту! Потом пришью! Сейчас — уставной. Сейчас — все уставное! Мыться, бриться в умывальнике холодной водой. Полфлакона одеколона на себя. Я же должен хорошо пахнуть! Все, что не беру с собой, но представляет какую-то ценность — в вещмешок, под ключ. Ключ с собой! Второй есть в каптерке. Построение очередной партии отпускников четвертого батальона. С замиранием сердца стоим. Строевая выправка лучше, чем на присяге и на параде. Почти не дышим. Еле-еле чуть-чуть носом. Сердце вырвется из груди от волнения! Одеколон забивает запах адреналина, что вырывается из нас. И запах надежды тоже. Вот злой и страшный, угрюмый подполковник Корнеев! Брови, как у Брежнева, густые, кустистые, ветвистые, черные. И сам он весь черный. Как Дьявол. Вершитель судеб и надежд курсантских. Может, просто сейчас отложить твой отпуск на сутки. Этот — может. Вон, даже с собой линейку прихватил. Ходит, измеряет расстояние от погона до шеврона. От шеврона до курсовки. Кого-то просит показать шеврон и курсовку на кителе. И вот… Вставки в погонах и шеврон с курсовкой клееные! Дебилоид!!! Но не из нашей роты! Выйти из строя, марш в казарму для устранения недостатков! Построение через сутки! Слезы в глазах у курсанта. Слезы обиды, отчаянья! Пролет! Залет! Идиот! Гидроцефал! — Вот это нюх! — шепотом. — Как будто знал, что вставки и «клеенка». — Этот знает! — На арапа не возьмешь! — А тот — придурок! — Не можешь срать — не мучай жопу! — Теперь билеты менять! — Если удастся! — Из-за такого говна — сутки вон! — Его мама стоя рожала! На бетонной плите. — На морозе! — И поймать не успели! — Поэтому сразу и определили в военное училище! Ему забронировали место в нашем училище телеграммой из роддома. — Залетчик! — Залетун! — Тихо! Корнеев ходит, смотрит. Демон курсантский! У кого просит предъявить военный билет, у кого отпускное. Спрашивает, что запрещено военнослужащему в отпуске. Кто-то показывает носки, кто-то вываливает вещи из сумки. Только идиот положит в сумку что-то неуставное. Разрешают брать с собой ПШ для стирки дома. И всякие уставные мелочи. Потом можешь забежать в казарму и забрать неуставное барахло. |