Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Царевна»
|
Э, нет. Либо вы от всего отказываетесь тут — и переезжаете в Крым. Либо не тянуть лапки к землям — и останетесь при своих. Поскольку беседа была приватной — подействовало отлично. И все же, все же… Не успокоятся. До сих пор ищут подходы к Ванечке, к Феде, даже к Любаве, чтобы через нее влиять на Володю. Алексей отлично сознавал, что царь — реформатор никому не нужен. Хорошо памятен был ему разговор с сестрой. Они тогда сидели поздно ночью, после казни Хованского — и Алексей смотрел в стену остановившимися глазами, а Софья просто держала его за руку и была рядом, как всегда, с раннего детства, и одним присутствием своим разгоняла по углам черные тени. И знал Алексей — никуда она не уйдет. Они уже вместе… — Соня, как же тяжко… — У тебя всегда есть выбор, братик. — Да неужто? — Ты можешь царствовать, а можешь править. Разъяснений не требовалось. Чем это друг от друга отличается, Алексей знал. Можно проводить время в молитвах, постах, охотах и прочих развлечениях. И довериться советникам, да хоть бы и той же Соне. Она справится. А можно взвалить на себя небо — и надеяться, что не дрогнут руки. Или что рядом встанет кто‑то еще. Одно Алексей знал точно, Софья всегда будет на его стороне, что бы он ни выбрал. — Могу. — И если решишься править — будь готов к худшему. При жизни тебя будут ненавидеть и травить, а после смерти могут и проклясть. — Только так? — Не стану врать. Не знаю точно, но подозреваю, что — да. Народ не любит, когда что‑то меняется. Даже если это к их выгоде, но польза‑то там, в будущем, а меняться надо уже здесь и сейчас. Так что… Тебя будут ненавидеть, пытаться убить, подложить кого‑нибудь в постель, разбить наш союз… — Соня, как же мне жалко иногда, что ты — моя сестра. Ей — ей, будь мы хоть чуть дальше — женился б не глядя! — Ты бы меня и не узнал никогда, — усмехнулась Софья. — Кто бы меня к царевичу подпустил? Нет уж. Мы тебе принцессу найдем, не менее. Хочешь? Алексей не знал. А чего он хочет? Что ему нужно? Впрягаться ли в этот воз? Рисковать ли? А впрочем, знал он уже ответ, изначально знал… — Ты будешь со мной? — Всегда. — На Ваньке казна, на мне армия, на тебе дипломаты и бояре… потянем? — Найдем и других коней. — Тогда с утра же… И на лице сестры расцветает улыбка. — Лешка… с Богом! Они справляются, но как же тяжело. И женитьба… Так прописано. Царь не может жениться по любви. Никак. Да и царевна… — Соня, а если бы Ваня был другим? Пил, гулял… — Был бы бесполезен для нас? — Ну… да. Ты бы тогда…? — Алексей не договаривает, но ведь и так все понятно. — Алешенька, братик, не знаю. Наверное, нет. Не можем мы себе того позволить. Корона слишком дорого берет с любого из нас. — И ты бы смогла отказаться? От любимого человека? — Это было бы очень больно, Алешенька. Но это обратная сторона власти. Нам много дано, но с нас много и спросится. И глядя в сумерки, Алексей Алексеевич Романов радуется, что не любил. Так, как пишут в пьесах — не любил. Ему было хорошо, приятно, весело, но так, чтобы умереть без любви — Бог миловал, не иначе. Что ж, Ульрика — так Ульрика. Даже если он не сможет влюбиться в эту девушку. По крайней мере он будет ей верен. Будет беречь ее, как свою жену, уважать, разделять совместные обеды и ужины, делать детей… Она не поймет, что чего‑то не хватает, он не допустит. А значит… Перо быстро бежит по пергаменту. Приказ в казначейство. И — список. Драгоценности, меха, кое‑что из крымских трофеев… надо произвести впечатление на Кристиана? Надо! * * * Впрочем, не везде к идеям русских варваров отнеслись благосклонно. Сказать, что Педру не понравилась идея сватовства русского царя? А сколько там было печатных слов? Лучше уж промолчать. Поскольку печатными там были только предлоги. Но и извернуться не получалось. Виктор Савойский (скотина — и вся семья его такая!!!) писал, что опасно более и считает необходимым освободить принцессу от данного слова. Кой там консорт? Он, бедолажечка, рукой — ногой шевельнуть не может, его всего корежит, опасается, как бы навек парализованным не остаться. И как тут губить жизнь невинному ребенку? Никак, правильно. Понятное дело, что сам Виктор тут бы не при чем, крутила его мать, умная и хваткая дама, но результат‑то один! Можно бы послать ко двору Людовика, переговорить с ним. Интересы у Франции и Португалии примерно в одних и тех же областях, да вот беда, у Людовика пока один сын. И консортом его не отдадут. А принимать какую‑то шушеру? Софья была несправедлива к королевским дворам. Там тоже рассматривали внебрачных детей короля, как второй сорт. Да, не брак, но и предлагать им брак тоже никому не хотелось. Ублюдок — он и есть ублюдок, а уж как там это красиво называется… С другой стороны — брат русского государя был не намного лучше. Здоровый, симпатичный, неглупый. Это большой плюс. Плюс и тот, что коли ему еще детей не даст Бог, царь обещал брата своего отпустить. Пусть Белла правит, а Ивиан (какие ж сложные у русских имена) будет при ней принцем — консортом. Все остальное — сплошные минусы. Даже если так прикинуть, где Португалия, а где Русь? Полгода ехать — да и плыть не меньше. К тому же плыть — через владения турок, а уж те своего не упустят. Торговать — неудобно, воевать еще неудобнее, влиять на ребенка — можешь и не мечтать. И как жить? Грустно… С другой стороны, турецкое воинство общим числом сто двадцать тысяч человек — и набрали же где‑то — мерным шагом двигалось к границам страны. И у Педру были сильные подозрения, что отсидеться в стороне не удастся. Если русские могут прийти на помощь — пусть придут, но отдавать им дочь?! Нет уж! Принцесса опасно больна! Так и отпишем. Пусть сначала помогут, а уж как там их кинуть… * * * — Козел! Алексей своих чувств и не скрывал, да и Ваня был не менее категоричен. — Чтоб ему… С учетом последних событий на политической арене картина получалась не совсем красивая. Мистер Тёкели слегка пококетничал, уверяя русского государя в своей готовности прогнуться. Даже сильно пококетничал. |