Онлайн книга «Ночной мир»
|
Вздрогнув от венгерской речи, Глэкен перевел взгляд на кровать и увидел, что Магда проснулась и пристально смотрит на него. Сейчас начнется обычный в таких случаях ритуал. Ее память увязла в событиях Второй мировой войны, когда они оба были молоды, свежи и любовь их только начиналась. – Я здесь, Магда. Она вырвала руку: – Нет. Ты не Гленн. Ты старый. Мой Гленн – молодой и сильный! – Но я состарился, дорогая, так же, как и ты. – Ты – не Гленн. – Она повысила голос. – Гленн там, во тьме, сражается с Врагом! «Во тьме». Часть ее пораженного недугом сознания воспринимала ужасы, которые происходили снаружи, и знала, что все это дело рук Расалома. – Нет, его там нет. Он сейчас здесь, с тобой. – Нет! Это не мой Гленн! Он сейчас там. Он никогда не позволит Врагу победить! Никогда! А теперь убирайся, старый дурак! Вон отсюда! Глэкену не хотелось, чтобы она подняла крик, поэтому он вышел из комнаты. – И если ты встретишь Гленна, передай ему, что Магда любит его и знает, что он не позволит Врагу вытворять все это! Слова причиняли боль, обжигали, словно жала, вонзающиеся в шею, в спину, и преследовали его, пока он шел по коридору в гостиную. Гостиная... Он словно встряхнулся ото сна. Между пятью молчаливыми людьми, находившимися там на расстоянии не больше пяти футов друг от друга, была такая отчужденность, словно их разделяли целые мили, каждый ушел в себя, замкнул створки раковины, оставшись наедине с собственными мыслями. И страхами. Даже здесь. Ба сидел, положив ногу на ногу, у противоположной стены, молча, закрыв глаза. Сильвия и Джек сидели далеко друг от друга, устремив неподвижный взгляд в нескончаемую темноту. Даже Билл и Кэрол отодвинулись на диване друг от друга, и хранили молчание. «И еще я, – подумал он. – Отделенный от них и от своей жены и оторванный от всего остального человечества, так же как и всегда». Расалом уже одержал победу снаружи и теперь начинает побеждать здесь. Тут Глэкен заметил Джеффи. Мальчик стоял на коленях перед кофейным столиком, обхватив рукоятку ладонями и прижимаясь к ней, словно какая-то часть его существа знала, что то, чего он лишился, спрятана в холодном металле. Все, чем они пожертвовали... вся их вера в него... Расалом снова вышел победителем... Как всегда. Ярость стала закипать внутри Глэкена, словно у него в груди произошло извержение одного из долго дремавших тихоокеанских вулканов и сам он оказался в эпицентре. Расалом побеждает... он будет смеяться последним. Значит, опять все идет к этому? Я против него. Так было всегда. И вдруг Глэкен понял, что он не позволит Расалому победить. И если есть хоть один шанс, пусть самый малый, он должен попробовать. Неожиданно для себя он пересек комнату, подошел к Джеффи и мягко отстранил его от рукоятки. – Сильвия, – сказал он спокойно. – Возьмите его и отойдите в сторону. Сильвия оттащила Джеффи. – Почему? Что случилось? – Пока ничего. И, может быть, не случится. Но можно попытаться... Глэкен в нерешительности посмотрел на рукоятку. Ведь ты этого хочешь? -обратился он мысленно к той силе, которой служил бесконечно долго, не зная, слышит ли она его. – Хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Ты отпустила меня, а теперь снова зовешь? Неужели нет никого, кроме меня? Рукоятка оставалась безмолвной, она холодно поблескивала в неровном свете, мерцающем в тишине комнаты. Так и не решив для себя, кого он ненавидит больше – Расалома или силу, с которой много веков назад вступил в союз, Глэкен обхватил рукоятку своими заскорузлыми пальцами. И тут на него нахлынули воспоминания. Да, рукоятка жива. Та сила, которая называлась Дат-тай-вао,звала его к себе. Малыши отлично справились со своей работой. И как бы ни восставало все его существо против такого признания, рукоятка была сделана именно под его руку. Он повернулся к клинку. – Все отойдите назад. * * * Что это? Расалома снова потревожил какой-то всплеск, различимый во всеобщем хаосе, царившем наверху. Теперь уже посильнее. Будто накатила волна. Он напряг свое сознание. Опять этот инструмент. И на этот раз он в руках самого Глэкена. Воссоединение этого человека с живым металлом – вот что нарушило его покой. Но все это не имеет значения. Маленькая неприятность, к тому же она скоро пройдет. – Слишком поздно, Глэкен! – выкрикнул Расалом из безбрежной темноты. – Слишком поздно! ~~ – Не смотрите сюда, – предупредил Глэкен. Но Кэрол должна была это видеть. Как только он дотронулся до рукоятки, по комнате словно пробежал заряд электричества. Кэрол поднялась с места и отошла вместе с Биллом к дальнему концу дивана, там они встали, обнявшись, и принялись смотреть, как Глэкен надевает рукоятку на широкий конец клинка. Что-то произойдет сейчас. Она не в силах отвернуться! Она увидела, как старик приладился поудобнее, глубоко вздохнул и надавил сверху на рукоятку. Свет Свет вспыхнул такой, какого она никогда не видела и даже не представляла; словно сила всех бомб, упавших на Хиросиму и Нагасаки, взорвавшихся на атолле Бикини и на Юкка Флэтс, была собрана воедино; свет такой, как будто в рукоятке разорвалась фугасная бомба, ослепил Глэкена и озарил всю комнату. Свет одновременно жаркий и холодный, новый и древний, волнами накатывал на комнату. В этой мощной вспышке Кэрол смогла разглядеть скелет Глэкена, просвечивающий сквозь одежду и тело, увидела все пружины и внутренние крепления дивана, потом свет полился на нее, и зрачки ее спазматически сузились, веки плотно закрылись, но это было бесполезно, потому что от этого света нельзя было спрятаться, он прошел сквозь нее, проникая в каждую клеточку тела, обдавая ее волной тепла. Она слышала, как изумленно вскрикнули все, кто находился в комнате, и вздрогнула от звона разбитых стекол. Струи ледяного воздуха ворвались в дом в тот момент, когда Кэрол открыла глаза. Свет по-прежнему озарял комнату, но стал разреженным, и теперь перед глазами у нее пробегали красные сполохи. Он больше не распространялся, а, наоборот, стал сжиматься, отталкиваясь от стен, чтобы сконцентрироваться, и образовал колонну с Глэкеном в середине. Кэрол невольно прикрыла лицо ладонью и отвернулась, пока свет сжимался в узкий луч, который взмыл вверх, прожег потолок, прошел через крышу и устремился дальше, в темноту. В его свечении, в самом центре вырисовывался силуэт человека. Она повернулась к Биллу: |