Книга Синдром Настасьи Филипповны, страница 37 – Наталья Миронова

Юля мгновенно стянула с себя платье. Брюнетка сделала знак двум ассистенткам.

— Просушите феном! На него случайно вода пролилась, — объяснила она Щеголькову с самым невинным видом, но при этом покосилась на виновницу.

— Ты! — обрушился на нее Щегольков. — Вон отсюда!

— Валерий Владиславович, — снова обратилась к нему брюнетка, — успокойтесь, а то у вас тушь потечет. А ты давай одевайся, — скомандовала она скандальной «манекенке». — Вот твое платье.

Брюнетка сняла с «плечиков» и протянула ей наряд сомнительного морковного цвета, который никто не хотел надевать.

— Я это не одену! — завизжала та.

— «Надену», — машинально поправила ее брюнетка. — Не наденешь, пропустишь еще ход. Оранжевый — самый модный цвет в этом сезоне.

Щегольков немного успокоился, услышав комплимент, но, уходя, все же бросил скандалистке:

— Ты здесь в последний раз.

— Как?! — завопила она. — Я — его любимая модель, — повернулась она ко всем, потому что Щегольков уже успел скрыться. У него была своя невидимая «камера наблюдения», спрятанная сбоку от подиума. — Он же ее выгнал!

— Дурочка ты, — устало ответила брюнетка. — Щегольков обожает стравливать манекенщиц. Ты этого не знала? Вон Наоми Кэмпбелл промолчала, — брюнетка одобрительно улыбнулась Юле, — и цела, как видишь. На, ты примерь, — и она протянула Юле морковный наряд.

Та мигом оделась. На ней, как ни странно, «самый модный цвет сезона» смотрелся отлично, только туфли не подошли по размеру.

— Черные лаковые надевай! — распорядилась брюнетка. — Живо, темп теряем. А ты пропускаешь третий ход.

Наконец скандалистку все-таки выпустили на подиум в платье с целой горой колеблющихся оборок. Она прошлась, вызвала аплодисменты — видимо, публике было все равно, чему хлопать, — и все стали готовиться к финальному выходу. Юле полагалось надеть то самое платье цвета древесного угля, обшитое по краю серебристым кружевом и больше всего похожее на комбинацию, которое интриганка залила водой. Пришли ассистентки и доложили, что образовался затек: ничего они с ним сделать не смогли.

— Безрукие, — пробормотала брюнетка, — ничего доверить нельзя.

Но она не растерялась, тут же нашла кусок подходящего кружева и на живую нитку закрыла затек асимметричной аппликацией. Юля надела платье. Эффект получился весьма экстравагантный, вероятно, совсем не тот, на который рассчитывал Щегольков: нечто вроде кружевной медузы, растекшейся по темно-серому шелку пониже спины. Юля пожала плечами.

— Жаль, что не спереди, — сказала она. — Ладно, и так сойдет.

И она вышла на подиум вместе со всеми.

За кулисами Щегольков закатил новую истерику.

— Вас опять вызывают, — хмуро сказала ему брюнетка. — А ты молодчина, Наоми Кэмпбелл. Зайди ко мне наверх.

Переодевшись в свое, Юля поднялась наверх. Ей было интересно. На втором этаже Дома моды располагался целый лабиринт кабинетов, но брюнетка ждала ее в коридоре.

— Заходи. — Она ввела Юлю в один из небольших кабинетов. — Как тебя зовут? Без балды?

— Юламей.

— Потрясающее имя.

— Это мое настоящее имя, — обиделась Юламей. — Юламей Королева.

— А я Нина Нестерова. Можно, я буду звать тебя Юлей?

— Можно. Меня все так зовут. А вы модельер?

— Говори мне «ты». Я в таких вещах предпочитаю взаимность. Да, я модельер… второй свежести.

— По-моему, это он — осетрина второй свежести… Щегольков, — пояснила Юля, обнаружив знакомство с русской литературной классикой. — А вы ничего, — добавила она, — здорово все развели.

— «Ты», — поправила ее Нина. — Щегольков тут главный, а я так, на подхвате.

— Вы спасли его шоу.

— «Ты», — в третий раз повторила Нина. — Приходи ко мне на фитинг. Я работаю в прет-а-порте.

Юля была манекенщицей высшего класса. Фитинг — то есть примерка, подгонка моделей готового платья — считался работой более низкого ранга. Но Юля согласилась. Она протянула Нине свою визитную карточку, и они договорились, что Нина пригласит ее официально.

Работать с Ниной Нестеровой было потрясающе интересно. Идеи рождались у нее в голове спонтанно, как будто без всякого усилия с ее стороны. Но когда Юля начала восторгаться, Нина охладила ее пыл:

— Погоди, это еще Щегольков должен утвердить.

— А он не может свистнуть у тебя идею? — нахмурилась Юля.

— Почему «свистнуть»? Просто присвоить, — грустно улыбнулась в ответ Нина. — Считается, что раз моя задница сидит на принадлежащем ему табурете, то и идеи, приходящие мне в голову, тоже должны принадлежать ему. Очевидно, тут есть некая мистическая связь.

И она шутливо хлопнула себя по попке.

— А ты не пробовала работать сама? — спросила Юля.

— Я все время работаю сама, но это большой секрет. — Нина сделала «страшные глаза». — Никому не говори. Я работаю дома, у меня есть заказчицы. Хочешь, приходи ко мне в гости? Только я живу в коммуналке, сразу предупреждаю.

— А меня пустят? — насторожилась Юля.

— Ну ты скажешь тоже! — засмеялась Нина. — Это же не сектор Газа, у нас пропускных пунктов нет. Может, ты тоже заказчица? Кстати, может, ты еще будешь заказчицей! Я не навязываюсь, но вдруг ты сама захочешь?

— Я захочу, — сказала Юля. — Только я живу с мамой, и мы с ней всюду ходим вместе.

— Можно только позавидовать, — вздохнула Нина. — А моя мама умерла. Десять лет назад. Ладно, не будем о грустном. Я должна тебя предупредить, что у меня есть собачка. У тебя нет аллергии или чего-то в этом роде?

— Нет, я в порядке.

Девушки договорились о встрече и расстались довольные друг другом.

О своей дружбе с Ниной Нестеровой Юля рассказала матери. Элла предложила ей пригласить подругу к себе. Нина пришла вместе со своей собачкой Кузей.

— Простите, надеюсь, он вам не помешает, — сказала она. — Ему и так, бедняге, приходится целыми днями сидеть дома одному, потому что я работаю. Мне не хотелось бросать его еще и на вечер.

— Я рада и вам, и Кузе, — заверила ее Элла.

Она хотела добавить, что у Юли слишком мало друзей, но промолчала.

— А как это получилось, что вы живете в коммунальной квартире? — осторожно спросила она, когда они сели ужинать.

Она хотела накрыть в столовой, служившей ей гостиной, кабинетом и спальней, но Юля и Нина хором настояли, что лучше в кухне.

— Моя мать была детдомовкой, — сдержанно начала Нина.

Продолжить ей было не суждено.

— И моя! — воскликнула Юля.

Это обстоятельство сблизило их еще больше. Элла рассказала, как ходила в Банный переулок менять свою коммуналку на отдельную квартиру, как у нее не хватило денег заплатить маклеру, как она одалживала, а потом расплачивалась.