Онлайн книга «Часы с лягушкой»
|
– И знать не хотим, – резво добавил Алешка. – Да, мам? Мама пожала плечами: – Ну, может, не так уж резко… Да, мама у нас сильная, с характером. Да и Лешка не размазня. А меня эта новость чуть ли не раздавила. Конечно, мне приходилось слышать, что довольно часто муж и жена расходятся, создают новые семьи, начинают делить детей и имущество, но чтобы такое могло произойти в нашей дружной семье – и в страшном сне не приснится… Мама ушла на кухню, Алешка – за ней. Мне было слышно, как они о чем-то разговаривают. Почему-то довольно спокойно. И мне стало очень одиноко. Хотелось пожаловаться близкому человеку, услышать от него слово поддержки. Но тут я сообразил, что теперь в нашем доме я старший мужчина. И поддержка нужна не мне, а маме. Возьми себя в руки, Димон! Я взял себя в руки и сел за сочинение. Тут у меня проблем не было. Наш классный руководитель по кличке Бонифаций считает, что у меня «определенно имеются способности к литературе». Сочинение получилось, я это чувствовал – и свои, и чужие мысли уложились в него хорошо. Так что и не поймешь – где мое, а где чужое. Я позвонил Ирке, сказал, что сочинение готово, и напомнил, чтобы она не забыла переписать его своей рукой. А то ведь у нее тыща дел и занятий – вполне может сдать непереписанное. Тут опять пришла тетя Зина. Каждый вечер ходит. Теперь я знаю зачем. Маму поддерживает и успокаивает. Лешку они из кухни выпроводили, но я решил все-таки попробовать «снять информацию». И начал шляться туда-сюда – то в коридор почесаться, то на кухню попить, то в туалет зачем-то… И кое-какие обрывки их разговора ухватил. – А кто она такая, разлучница твоя? – Они работали вместе, – нехотя ответила мама. – Она у них в научно-техническом отделе служила. Хороший специалист, Сережка говорил. – Я бы таких специалистов в мужской коллектив не допускала. Чтоб не разоряли. – Тетя Зина помолчала. – А из себя-то она как? – Симпатичная. – Ну уж не лучше нас с тобой! Вот дурак твой Серега! Лучше бы уж он ко мне ушел. Все к дому поближе. И к детям рядом был бы. А как ребята? Сказала? – Сказала. Переживают. – Может, вернется еще. Одумается. От такой, как ты, только сдуру можно уйти. – Ты вот что, Зинк, – мама стала говорить тише, – ты любишь посплетничать… – А то! – тетя Зина не обиделась, а даже обрадовалась. – Ты говори по дому, что он в дальней командировке. И обязательно вернется. – Сделаю, подруга. Давай-ка еще чайку тяпнем. – И помни, Зина, если кто-то совсем чужой поинтересуется у тебя о Сережке, ты скажешь… – Уж я найду, что сказать! – Тетя Зина произнесла эти слова таким тоном, что я даже испугался за того человека, которому эти слова придется услышать. – Я ведь не очень из себя, но зато не дура. Все поняла! А вот я не все понял из этого разговора. В голове у меня запуталось еще больше, и защемило в сердце. Пошли тоскливые дни. Несмотря на то что весна добралась и до нашего микрорайона. Снег сошел с тротуаров, обрушился с крыш, деревья, отряхнувшсь от него, расправили свои ветки, готовясь одеть их свежей весенней листвой. Оживились голуби, еще больше обнаглели вороны. Возле помоек стали тусоваться и распевать дикие коты и кошки… Бонифаций раздал нам после проверки сочинения. Ирке он, сияя, сказал: – Вот уж от вас, Орлова, не ожидал! Ирка покраснела от гордости и тут же отпросилась с урока в спортзал. – От тебя, Дима, я тоже не ожидал. – Это Бонифаций сказал кислым голосом. Еще бы! Все свои мысли я вложил в Иркино сочинение, а свое слепил из каких-то банальных остатков. – Ты о чем думал, Дима, когда писал? Знали б вы, Игорь Зиновьевич, о чем я думал. Ничего не ответив, я сел и отвернулся окну. За ним синело чистое небо и неторопливо плыли по своим делам редкие кучки белых облаков… Иногда после уроков я не спешил домой – не хотелось почему-то. Уходил в парк и бродил там собачьими тропками. В парке под деревьями кое-где еще лежал снег. Сморщенный, замусоренный – скорей бы уж дотаивал. Мне почему-то порой казалось, что, когда весна совсем уж одолеет зиму, все повернется к лучшему. Только одно меня сильно удивляло и даже обижало. Мама и Алешка почему-то не больно страдали. Конечно, мама иногда вдруг задумывалась, Алешка вдруг кидал быстрый взгляд на свои волшебные бумажные часы – но ни мама, ни Алешка не заламывали руки («О, горе мне, горе!») и не хлюпали мокрыми носами. Заметил я только, что Алешка стал внимательнее к маме и даже без всяких уговоров съедал по утрам ненавистную овсянку. Сидит, стучит ложкой на тарелке, наворачивает. И задорно говорит маме про папу: – Ничего! Война придет – хлебушка попросит. Да, мам? – Еще как попросит-то, – кивала мама, сдерживая улыбку. – А мы ему не дадим! – это Лешка злорадно сказал. – Ну… – мама немного замялась. – Немножко все-таки покормим. – Ладно, покормим. И опять отпустим. – Там видно будет, – говорит мама, забирая у него пустую тарелку. Тут – суматошный звонок в дверь: ворвалась тетя Зина. – Овсянку будешь? – спросила ее мама. – Однозначно, подруга! Я вся в нерве! Сижу дома, никого не трогаю. Заходит какой-то хмырь. – Тетя Зина обрисовала его жестами – чуть немного от пола и в две руки в ширину. – Пупс такой. – Теть Зин, – вмешался Алешка, – хмырь или пупс? – А что, есть разница? – удивилась тетя Зина. – Однозначно. Хмырь – худой, высокий и носастый. А пупс – круглый и розовый. – Разбирается! – хмыкнула тетя Зина в его сторону. – Лопай овсянку. – Уже слопал, – сказал Алешка. – А дальше что? А дальше этот хмыристый пупс вручил тете Зине листовку, где было радостное сообщение: «Мы открылись!» Новый магазин. Первому покупателю – подарок. Если он сделает покупку на тыщу рублей. – Ну я его намылила, конечно. А он, подруга, знаешь, что спрашивает: мол, соседи ваши дома? Ну я говорю: к ним сейчас не ходи. Не до подарков им. От соседки мужик недавно ушел. «Страдает?» – спрашивает. «Тебе-то что?» – говорю. «А куда ушел-то?» – спрашивает. «Дальний Восток», – говорю. Ну он тут начал выступать: кто да кто, где да где? Я уж хотела его веником по башке, а тут мой Гоша как гаркнет мужским басом: «Отвали!» – только мы этого пупса и видели. Я особенно не прислушивался к этому трепу, но удивился, что маму он так заинтересовал. Она даже спросила: – Зинк, а он еще в какие-нибудь квартиры заходил? Ты не заметила? |