Книга Блюз мертвых птиц, страница 138 – Джеймс Ли Берк

Клет включил отопление, но все равно его бил озноб. Я снял свой плащ и накинул ему на плечи.

— Что это ты делаешь? — недовольно вскинулся он.

— У меня теплая вельветовая рубашка, — объяснил я, — плащ мне не нужен.

— Мне не холодно. Просто иногда дает о себе знать старая малярия.

— Тебе бы к врачу, дружище.

Клет кашлянул всей грудью и притворился, будто просто поперхнулся.

— Должен тебе кое-что сказать, приятель. Я понимаю, что подвел тебя. Из-за меня ты прикрывал Гретхен и нажил себе кучу неприятностей с Хелен.

— С Хелен у меня всегда одни неприятности.

— Когда все это закончится, отправимся все вместе в Ки-Уэст. Все за мой счет. Будем ловить марлинов в голубой воде, набивать холодильник горбылями и нырять за лобстерами с рифа «Седьмая миля».

— Так и поступим, дружище, — кивнул я.

Он смотрел прямо перед собой, мягкий зеленый свет приборной панели освещал его лицо, и в этом свете его глаза казались пустыми.

— У меня отвратительное чувство, — продолжил он, — нутром чую, что это конец. Как будто всю свою жизнь я занимался никому не нужным дерьмом и не сделал ничего стоящего.

— Не говори так.

— Гретхен же всю жизнь платит за мои ошибки. Если ты крадешь детство у маленькой девочки, ты никогда не сможешь вернуть ей его обратно.

— Ты годами пытался поступить правильно. Не вини себя, Клет.

— У меня «Калашников» в багажнике.

— Да ну?

— Модифицированный, но его не отследить. Что бы там ни произошло, сегодня последний день жизни тех паскуд, что убили Джули.

— Ты знаешь, что я не могу тебе позволить сделать это.

— Но ты знаешь, что я прав. И не притворяйся, что это не так.

Я смотрел прямо перед собой. Мы неслись по двухполоске в сторону Женеаретта, канал цепочкой струился в тумане, словно пытаясь догнать луну, будущие стейки на полях задумчиво жевали траву и сбивались в кучи под дубами. Я ждал, что Клет скажет что-то еще, но он молчал. Вместо этого он настроил радио на станцию одного университета в Лафайетте. Диджей поставил «Потускневшую любовь» Боба Виллса. Я уставился на радио, затем перевел взгляд на Клета.

— Ты сказал, что Гретхен насвистывала «Техасскую розу» той ночью, когда ты видел, как она пришила Бикса Голайтли?

— Ты умеешь подбирать слова.

— Но зачем девчонке из Майами насвистывать вестерн-мелодию, написанную семьдесят лет назад?

— Я ее спрашивал. Она сказала, что слышала ее по радио и она просто прилипла к ней, — ответил он, не отводя глаз от дороги.

— Она слышала ее по радио в машине в Алджирсе?

— Вроде да.

— И не она прикончила Вейлона Граймза?

— Нет.

— А песня в машине играла неподалеку от логова Граймза?

Клет посмотрел на меня.

— Не уверен. Я не спрашивал.

— Варина Лебуф тащится от вестерн-арта, музыки и одежды. Она коллекционирует индейские артефакты с юго-запада.

— Ты думаешь, это она выполнила заказ на Граймза? И, может быть, на Фрэнки Джи на автобусной станции в Бэтон Руж?

— Я не знаю. В этом деле я с самого начала словно слепой котенок.

— В этом ты не одинок, — кивнул Клет.

Дорога дугой ушла влево, в тень деревьев, и он включил дальний свет.

— Да не может быть, — выдохнул он.

— Остановись, — сказал я.

— А ты что думал, что я ее перееду, что ли?

— Неплохая, кстати, мысль, — заметил я.

У припаркованного на обочине кабриолета «Сааб», присевшего рамой на спустившее заднее колесо, стояла Варина Лебуф, освещенная фарами нашего автомобиля. За ней, в окружении зарослей хурмы и черных дубов, просматривалось кладбище, заполненное белыми крестами и постаментами, большая часть их накренилась под неестественным углом, утопая в мягкости мха, лишайника и мокрой почвы, которой редко касались солнечные лучи.

Я вышел из машины с пассажирской стороны. Фары светили Варине прямо в глаза, и я видел, что она с трудом различает меня.

— М-да, не везет же тебе с шинами, — сказал я.

— Да, и я уже говорила, почему. Мой бывший муж постарался лишить меня последней копейки, — ответила Варина.

— Подвезти?

— Нет, я как раз собиралась звонить в страховую компанию, — ответила она.

— Здесь этот сервис не просто ужасный, его попросту нет, — ответил я, — ты направляешься в «Кру ду Суд»?

— Нет, не направляюсь. Хотя тебя это и не касается, я должна была встретиться с друзьями в «Желтой чашке» за ужином. Я хотела все отменить, но не смогла до них дозвониться.

— Садись в машину, — сказал я.

— Мне не нравится то, как ты обращался со мной, Дэйв.

— Садись вперед, Варина, — добавил Клет, — Дэйв может поехать сзади. Думаю, пришло самое время для перемирия.

Пока я перебирался назад, а Варина разместилась рядом с водительским сиденьем, Персел вышел из «кадди», снял мой плащ с плеч и бросил его мне.

— Он тебе нужен, — сказал я.

— У меня в багажнике есть одеяло, — ответил он.

Клет открыл багажник, спрятав салон от взгляда любого, кто попытался бы заглянуть в него через заднее стекло. Он прикрепил охотничий нож повыше лодыжки на левой икре и закрыл его штаниной. Затем достал одеяло из багажника, накинул себе на плечи, вынул «АК-47» с пистолетным прикладом, взял его в левую руку и прикрыл одеялом. Когда он вернулся на свое место, он поплотнее запахнул одеяло, посмотрел Варине в лицо и улыбнулся:

— Мы собираемся побеседовать с Пьером. Не хочешь нам подсобить? — спросил он.

— Нет, — отрезала она, глядя пустым взглядом через лобовое стекло.

— Отчего же? — спросил мой друг.

— Потому что я не знаю, где он, да и плевать я на него хотела.

— Как ты думаешь, Пьер способен похитить или причинить боль нашим дочерям? — продолжил допрос Клет.

— Он больной на всю голову, если ты это хочешь слышать.

— А как насчет его деда? Он тоже больной на всю голову? — настаивал Клет.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что ты с ними жила. Ты назвала бы Алексиса Дюпре садистом? — снова спросил Клет.

— Клет, я очень устала, — проговорила Варина, — и мне жаль, что все так получилось. Хотела бы я никогда не встречать семейку Дюпре. Мне больше нечего сказать.

Клет снял машину с нейтралки и тронулся с места.

— Ты неповторимая женщина, — сказал он.