Онлайн книга ««Погранец». Зеленые фуражки»
|
– Да, может, она просто красивая женщина, к ней кто-то, кто интересен разведке немцев, клеится. – Тогда как незнакомый мужчина с ней познакомился? – Подводку сделали. – Неубедительно. Кстати, радистка не говорила, как ее позывной? – Мы как-то не спросили. Нас агентура интересовала. – А зря. Пойдем спросим? – Почему нет? Караульный пропустил Федора в камеру с задержанной без проблем. А Дубовика остановил. – Велено пропускать только старшего лейтенанта. – Он со мной, пропустите. – Под вашу ответственность. Федор уселся на единственную табуретку, прикрученную к полу. Радистка сидела на деревянном топчане. Вопросы задавал Дубовик. – Под каким позывным вы выходили в эфир? – Хольц. Ага, кое-что становилось на свои места. Сначала Федор думал, что это мужское имя. – А кто такой восемнадцатый? – Честное слово, не знаю. Что в шифровке, не знаю. Просто в конце цифровых групп ставила свою подпись. Если все в порядке – без точки в конце. При работе под контролем – точка, как знак. – Время выхода всегда одинаковое? – Как правило. Есть еще запасное – через два часа или через четыре. – Сколько знаков в минуту делаете? – Восемьдесят. Дубовик кивнул. – Пока вопросов не имею. Когда в комнату вернулись, Василий сказал: – Есть еще радист в городе. – Объясни. – Радист той станции выдавал сто десять – сто двадцать знаков в минуту. Скорость приличная, опыт большой. А восемьдесят – для тех, кто прошел первоначальную школу. – Ты же сам на нее вывел. – Пеленговали из автобуса и не я, хотя мои бойцы. Определили направление, а про скорость передачи никто не говорил. Рации две, это точно. Час от часу не легче. Тут с одной бы разобраться. Ближе к обеду прикатил особист, сразу к Федору поднялся. – Знал бы ты, чего мне стоило карточки учетные посмотреть и фото взять. – Представляю. – Надо к этой, как ее? – Вере. – Ну да, к ней идти. Может, опознает кого-то. – Сам понимаешь, подвести может. Чтобы нагадить, ткнет пальцем не в фигуранта, а в нормального политработника. – А! Я уже проверил, кто в Лихославле по служебным делам в указанное время был. Таких двое. Посмотрим, на кого она укажет. Снова в камеру вошли. Особист с ходу начал. – Вам придется посмотреть фото. Вы говорили о встрече с политработником. Кто-нибудь из них похож? И капитан выложил фотографии на топчан. Вера начала перебирать фото. Одну отложила, потом все вновь пересмотрела, взялась за фото. – Он. Точно он. Только фотография старая, наверное, довоенная. Сейчас он постарше выглядит, не сразу узнала. – Скажите, у него с зубами все в порядке? – Разве я дантист? Ой, точно. На верхней челюсти, не помню, с какой стороны, железный зуб. Не подсказали бы, не вспомнила. Прошли в кабинет Светлова. Капитан закурил. Федор по вопросам понял, что особист провел большую подготовительную работу, иначе бы он откуда про зуб знал. – С подозреваемым встречался? – спросил Федор в лоб. – С обоими. Вроде как случайно, чтобы не вспугнуть раньше времени. Старший политрук Фадеев Илья Фомич, вот кто он. Светлов вскочил. – Надо брать! Возьму бойцов и арестую. – Ты же разведчиков хотел брать. – Мне он не показался. – Не скажи. Я к главному инженеру льнозавода со своими бойцами ездил. Так он при задержании ампулу с ядом раскусил, что в уголок воротника вшита была. – Помер? – Угадаешь с трех раз? – Туда ему и дорога. – Так-то оно так, да все концы обрубил. А хочешь еще сюрприз? – Не хочу. – Есть еще одна рация. Дубовик-пеленгаторщик сказал. Почерки у радистов разные. Москва радиограмму дешифровала, можешь ознакомиться. Федор положил перед Светловым лист. Капитан ознакомился, хлопнул по столу ладонью. – Сколько же их окопалось! А твоему Дубовику можно верить? – Можно. Парень ученый, в армию не взяли по зрению. Так он пеленгатор этот переносной придумал, настоял, чтобы в боевых действиях испытать. – Вид у него не боевой. – Встречают по одежке, провожают по уму. – Казанцев, ты со мной едешь? – Политрука брать? Еду. – Тогда вперед. Дубовика не берем. Ценный кадр. На наше место, случись что, людей найдут, а вместо него – нет. Ехали в сторону Торжка на «козлике» Светлова, не доезжая, свернули в сторону, еще через полчаса остановились. – Тут штаб полка. Побудь у машины, я разведчиков возьму. Через некоторое время вернулся он с лейтенантом. – А где же разведчики? – Я с командиром взвода, он сказал – сам спеленаю в лучшем виде. А мы поможем. Лейтенант хмыкнул. – Лучше не мешайте. Когда народу много, только суета получается, а толку мало. Вошли в здание штаба. Особист сразу к начальнику штаба. Через дверь послышался разговор на повышенных тонах. Затем выскочил Светлов, лицо красное. – Возмущается, говорит – оговор. Собирается начальству моему звонить. – Плевать. Где политрук? – Говорит, что занятия с бойцами проводит. Крайняя комната слева. Подошли к двери. – Будем ждать, пока закончит языком трепать? – Вызовем. Лейтенант, вы оба друг друга знаете. Загляни, вызови на минутку, скажи – дело срочное. Так и сделали. Лейтенант дверь приоткрыл. – Товарищ старший политрук, на минутку, срочно. Светлов и Федор за дверью встали. Лейтенант на шаг от двери отступил, как-то подобрался весь. Из комнаты вышел политрук. Форма наглажена, гимнастерка не х/б, а шевиотовая, сапоги хромовые. Франт, да и только! Лейтенант резко ударил его под дых. Не ожидавший удара, политрук согнулся, а лейтенант ему по шее ребром ладони добавил. Видимо, расчетливо, дозированно. Политрук закачался, как пьяный, но не упал. Лейтенант из кобуры политрука вытащил пистолет, протянул оружие Светлову. – Ну как-то так. Я больше не нужен? Все произошло стремительно. Мелькание рук лейтенанта, и политрук согнулся, сипит. Светлов дверь в комнату приоткрыл. |