Онлайн книга ««Погранец». Зеленые фуражки»
|
– Что хотел пан? – Побеседовать. Можно войти? – Входите. Федор заметил, что женщина чем-то огорчена, расстроена, пытается это скрыть, напустив на себя безразличный вид, но глаза ее выдавали. Ядвига провела лейтенанта в хату и предложила сесть. Федор окинул взглядом комнату. По местным меркам жила Ядвига зажиточно. В углу комнаты – швейная машина «Зингер», на полу – не домотканые дорожки, а настоящий ковер. Федор уселся на венский стул, а не табуретку, которые были во многих хатах. – Желаете выпить, пан офицер? Наливочка сливовая или самогон? Водочки нет, я слышала – русские офицеры ее предпочитают. – На службе не употребляю. Скажите, вы знали Юзека Петровского? На лице Ядвиги отразилась целая гамма чувств. – Донесли уже! Отрицать бессмысленно, знаю, конечно. – В каких вы были отношениях? – Связь любовная у нас. А что, большевики считают любовь преступлением? – Ни в коем случае! – Тогда почему такой интерес ко мне? Ничего предосудительного я не совершала. – Гражданин Петровский задержан нами после незаконного пересечения границы. По советским меркам это преступление. Ядвига занервничала, пальцы ее рук мелко задрожали. – У вас есть что сказать по этому поводу? – У меня он не был! – Как не был? Вы же только что признались – любовь у вас… – Он у Дануты был, разлучницы треклятой! – Кто такая? – По другую сторону от сельсовета, пятый дом. Она давно Юзека привечала. – Так вы утверждаете, что сегодня ночью он у вас не был и ничего не оставлял? – Матка Боска! Клянусь, не видела! Клятвы – это все пустые слова. А словам Федор не верил, доверяя только фактам, вещдокам или документам. – Что теперь с ним будет? – спросила Ядвига. – С кем? А, с Юзеком? Под суд пойдет. Не смею больше отрывать вас от дел. Кстати, вы работаете? – Нет, негде. Своим хозяйством живу. Вот в этом Федор усомнился. Больно руки у женщины ухоженные, непохоже, что она с землей в огороде дело имеет. Но это не его забота, на то милиция есть. От Ядвиги Федор сразу отправился к Дануте. Женщина встретила его с зареванным лицом. – По какому поводу печаль? – поинтересовался Федор. По двору бегал белобрысый мальчуган лет пяти в одной рубашонке. – А то вы не знаете! – женщина была не рада его приходу и не скрывала неприязни. – Может, в хате побеседуем? – У меня не прибрано, говорите здесь. – Ну хорошо. Ваш знакомый – назовем его так, Юзек Петровский, незаконно пересек государственную границу. При задержании отстреливался, был ранен. – Тяжело? – вырвалось у женщины. – Сейчас он в больнице, им занимаются врачи, и о состоянии его я не знаю. Так вот, он оставил вам груз, с которым пришел. Предлагаю выдать его добровольно. – Нет у меня никаких вещей, ничего он мне не оставлял. – Лжете! Когда Юзек сможет говорить после операции, он укажет на вас. – Никогда! – Дослушайте… Поверьте, в НКВД есть мастера – они разговорят любого. И когда выяснится, что груз у вас, вы попадете в сообщники со всеми вытекающими отсюда последствиями… О сынишке подумайте. В глазах женщины появился страх. Если она любила Юзека и решила его покрывать, то беспокойство о сыне должно заставить ее задуматься. Федор видел, что она колеблется. – Выдайте добровольно то, что он принес вам, и вас никто не тронет. Но если за вами явятся после допроса Юзека, то вы попадете под статью. – Это Ядвига, кошка драная, оговор на меня сделала, чтоб ей пусто было! – Оставьте женские разборки. У меня, впрочем, как и у вас, нет времени. Уже завтра приедут солдаты и учинят обыск во всех домах. Даю вам три минуты на размышление, – и Федор демонстративно посмотрел на часы. Конечно, он блефовал, конечно, он обманывал женщину, давил на ее психику, но ни в одной спецслужбе нет места сантиментам. Его задачей было защитить Родину от перебежчиков и опасных грузов, а уж как он это сделает, никого не интересовало. Очень кстати вспомнились слова Глеба Жеглова о Кирпиче в известном фильме: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Время истекло, и Федор уже взялся за калитку, всем своим видом демонстрируя желание уйти. – Погодите… – наконец решилась женщина. – Идите за мной… Данута прошла на обширный задний двор, подвела Федора к амбару и распахнула дверь. – Там… – Где «там»? Конкретнее? – Под сеном, в углу. Федор взял вилы и осторожно разгреб сено, приготовленное на зиму для скота. Внезапно почувствовал, что вилы за что-то зацепились. Федор разгреб сено руками, увидел под ним брезентовый мешок и, поднапрягшись слегка, вытянул его. Мешок был тяжелый, килограммов на двадцать. Не обманулся Борисов, нарушитель имел при себе груз. На ощупь – нечто квадратное, плотное. Федор развязал тесемки мешка, растянул края, но под ними оказался еще один, из прорезиненной ткани. И его Федор открыл. Ба! Радиостанция немецкая, и к ней – элементы питания, сухие батареи. Не простой контрабандист этот Юзек! Зачем контрабандисту рация, да еще немецкая – надписи на табличках рации не оставляли сомнения в происхождении. Федор снова все увязал, как было. – Что-нибудь еще Юзек оставлял? – Нет. – Кто за грузом должен прийти? – Он сказал, что мужчина. Скажет условные слова «Привет от Юзека и низкий поклон» и отдаст вторую половину десятирублевой купюры. Вот блин, прямо шпионский роман! – Несите эту половину… Пока женщина ходила, Федор задумался. Что делать с рацией? Забрать на заставу? Или оставить здесь? А если оставить, не воспользуется ли Данута его оплошностью? Выбросит в овраг за деревней и избавится от улики – на рации же отпечатков ее пальцев нет. И он решил рацию в вещмешке отнести к Урсуляку, а самому поторопиться на заставу, телефонировать Загорулько. Когда женщина вернулась в амбар и протянула Федору криво оторванную половину десятирублевки, Федор сказал: – Груз я временно заберу, вам же настоятельно советую из деревни не уходить. Не прощаюсь, вечером увидимся. Как и решил, он оставил мешок председателю. – Охраняйте. Из сельсовета не отлучаться, я через пару часов вернусь. |