Онлайн книга «Загадка Скапа-Флоу»
|
Наконец я посадил всю эту публику, около пятидесяти человек, в автобус, и мы отправились в гавань. На борту судна я передал свою трескотливую орду стюардам, а сам отправился на мостик с докладом. Наверху я встретился с третьим офицером. Мы еще не виделись с ним. Короткое представление: «Прин» – «Шварцер». – Пассажиры уже на борту, господин Прин? – приветливо спросил он. – Удивительный народ! Вам следует остерегаться их, особенно женщин. В море они чертовски нуждаются в опеке. Поверьте моему опыту! Мне оставалось только удивиться. С его курносым носом и глазами навыкате он совсем не выглядел ловеласом. В этот момент на мостике появился маленький толстый мужчина, чрезвычайно элегантный, в темном пальто, котелке и светлых гетрах. Шварцер вытянулся перед ним. Это был «Старик». Я представился ему и доложил о выполнении поручения. Короткий испытующий взгляд маленьких серых глаз: «Хорошо, господин Прин, спасибо», – и он уже он исчез в своей каюте. – Чрезвычайно строг в обхождении, неоднократно испытано, – пояснил Шварцер вполголоса. – Всех офицеров заставляет качать[85 Навигационные измерения секстаном высоты, вертикального угла положения светила (жарг.).] солнце, качать звезды, вести судовой журнал, следить за грузом, нести радиовахту. Да, офицерам здесь нелегко. Мы прогуливались по мостику взад и вперед. На палубе стояли пассажиры, закутанные в толстые пальто, и смотрели на нас вверх. Время от времени и мы украдкой посматривали вниз и чувствовали себя на седьмом небе. Ведь Шварцеру тогда было двадцать три, а мне – двадцать один год. Одиннадцатого марта мы вышли из Гамбурга. Была холодная, серая ночь, сыпал снег. Когда я незадолго до четырех поднялся на мостик на «собаку», началась вьюга. Видимость уменьшилась до расстояния вытянутой руки. Мы поднимались вверх по течению Везера и находились приблизительно на широте маяка Хохвег. «Сан-Франциско» шел средним ходом. Через короткие промежутки времени гудел туманный горн. Бусслер, первый офицер, стоял на мостике рядом с лоцманом. Они обсуждали, не лучше ли было стать на якорь. – Прин, отправляйтесь на бак и вместе с Циммерманом готовьте якорь к отдаче, – крикнул мне первый офицер. Я ринулся по трапу вниз и на бак. На палубе было темно, все палубное освещение выключено. Сквозь шум шторма время от времени слышался рев туманного горна. Я постучал в переборку носового кубрика и позвал Циммермана. Через минуту он вышел, пошатываясь после сна и держа в руке фонарь. Мы поднялись на бак к якорю правого борта. Я склонился вниз, а Циммерман светил мне фонариком. Я бросил взгляд вперед, туда, где вода сливалась с туманом. И увидел чуть правее нашего курса яркий белый свет! Повернувшись к мостику, я закричал громко, как только мог: – Огонь впереди справа! Я не знал, расслышали ли меня на мостике из-за туманного горна. Огонь быстро приближался, он находился от нас на расстоянии не более нескольких сотен метров. Добежать до мостика я не успею!.. Я снова закричал во всю силу своих легких: – Огонь впереди справа! Передо мной возник темный силуэт одного из сигнальщиков. – Опасность! – крикнул я ему. – Беги в кубрик! Буди всех! Он убежал. С мостика донеслась команда Бусслера, усиленная мегафоном: – Право руля! Но свет огня впереди приближался, пока так и оставаясь на нашем курсе. Сквозь шум ветра я слышал, как сигнальщик будит команду в носовом кубрике: – Подъем! Валите отсюда, если вам жизнь дорога! В следующий момент перед форштевнем выросла огромная черная стена. Удар!.. Одновременно грохот и скрежет железа, раздираемого железом. Крен на правый борт. Короткие команды с мостика: – Стоп, обе машины! Обе машины, полный назад! Право на борт! «Сан-Франциско» медленно повернулся и заскользил вдоль высокого борта другого судна. Сверху на нас смотрели ряды освещенных бортовых иллюминаторов. Затем чужое судно, как привидение, исчезло позади нас в снежной пелене… Я спустился вниз, чтобы осмотреть повреждения. Было разрушено тросовое отделение и разорвана переборка носового кубрика. Внутри свистел ветер. Но чудесным образом никто из команды не пострадал. Когда я вернулся на бак, в воду с грохотом уходила якорь-цепь правого борта. Я бегом отправился на мостик. По пути я видел, как распахивались двери кают, и возбужденные пассажиры высыпали на палубу. Визжащий женский голос кричал: «Артур, на помощь, мы тонем!». И глубокий бас отвечал: «Успокойся, любимая, я же умею плавать!» «Старик» был в штурманской рубке. Он только что встал с постели. Его знобило от лихорадки. – Вы что, не видели судно раньше? – строго спросил он меня. – Нет, господин капитан. – А как называлось судно? – Не заметил, господин капитан. Он процедил сквозь зубы проклятие. – Ох уж эти ученики на штурмана! – Вы осмотрели пробоину? – спросил меня первый офицер. – Пробоина над водой, господин Бусслер. «Старик» подошел к окну и побарабанил пальцами по стеклу: – По крайней мере, он хоть то видел, – проворчал он. – Попытайтесь установить название судна, с которым мы столкнулись, господин Прин, – распорядился первый офицер. Уходя, я отдал им обоим честь. Первый офицер ответил на мое приветствие, а «Старик» сделал вид, что не заметил его. Внизу, в радиорубке я сел к радиотелеграфу. «C.Q. – C.Q.»,[86 CQ (seek you) – вызываю всех. Одно из многочисленных кодовых выражений, используемых в служебной и любительской радиосвязи для экономии времени (примеч. оцифровщика).] телеграфировал я. – «Для всех. Здесь теплоход „Сан-Франциско“. Только что имели столкновение при подъеме вверх по течению. Просьба сообщить имя столкнувшегося с нами судна.» Вслед за этим я надел наушники и стал ждать. Никакого ответа. Затем тонкий писк ответного сигнала: «Здесь спасательное судно „Зеефалке“. Следую вверх по течению из Бремерхафена. Нуждаетесь ли Вы в помощи?» «В помощи не нуждаемся», – ответил я. Стоит позволить этим стервятникам буксировку, и придется в возмещение стоимости услуги заплатить половину стоимости судна. Я продолжал ждать. Наконец снова писк сигнала. Позывной парохода регистра Ллойда. Текст: «Имел столкновение. Пожалуйста, ждите.». – Потом долгая пауза. И снова сигналы морзянки: «Для „Сан-Франциско“. В помощи не нуждаемся». И подпись: «Карлсруэ». Слава богу! Я сорвал с головы наушники, вскочил и выбежал наружу. |