Онлайн книга «Ее незабываемый любовник»
|
Скатав вещи, она нашла на кухне корзину для мусора в шкафчике под раковиной рядом со средствами для уборки. Костюм и блузка полетели туда. Она вытащила губку, бутылочку стеклоочистителя и дезинфицирующее средство. Доминик позволил ей ворваться в свою мансарду, и самое меньшее, что можно сделать, – немного убрать. Она отскребла плиту и дверцу духовки, заодно собачью миску рядом с шкафчиком, где стоял гигантского размера пакет с сухой едой. Открыла холодильник, намереваясь вытереть полки, и отпрыгнула: – О, мой бог! Ахнув, она определила кроваво-красные предметы в большом пластиковом мешке как кости. Огромные кости. Принадлежавшие, видимо, корове или кабану. Весьма подходящие для заточки зубов венгерской охотничьей собаки. Кроме того, в холодильнике лежали картонки из азиатского ресторанчика с обедом на вывоз и дюжина или около того бутылок пива непонятного сорта. Любопытство побудило открыть шкафчики над плитой и раковиной. Она нашла несколько скрепок, какие-то пряности и полбуханки хлеба в компании с пыльной бутылкой чего-то, называемого «Токай». Она решила, что Доминик Сен-Себастьян не любит готовить дома. Оставив в покое шкафчики, она обратила внимание на раковину из нержавеющей стали и стала скрести, что давало чувство яростного удовлетворения. Пусть она не во вкусе Джеймса Бонда, зато знает, как заставить сверкать раковину и душ! Если верить Дому, она помощник-референт его кузины. Архивариус. Возможно, большую часть времени проводила за компьютером. Что она найдет, войдя в Интернет в поисках некоей Натали Кларк? Или Дом уже сделал это? Нужно его спросить. Когда вернулись Дом и собака, она чистила стойку широкоэкранного телевизора. Пес, конечно, ворвался первым, стуча когтями по дубовому полу. За ним Доминик, положивший на стойку коричневый пакет. Подняв брови, осмотрел безупречно чистую кухню: – Вижу, вы были заняты. – Всего лишь немного прибралась. Надеюсь, вы не возражаете. – Почему я должен возражать? Хотя, чтобы сбросить избыточную энергию нам обоим, могу придумать способы лучше, чем уборка и выгул собак. В этом она ни секунды не сомневалась. И носила доказательство одного из его физических упражнений в виде черных шелковых трусиков. Несомненно, Чмоки-Чмоки-Арабелла сумеет обратить себе на пользу его способности в этой области. Не то чтобы Натали нуждалась в чьем-то мнении. Он уже намекнул, насколько легко может поколебать душевное равновесие, если она позволит. А она не позволит. Ее жизнь и так ввергнута в пучину беспорядка, не хватало еще дополнительных трудностей в виде безумных сальто между простынями с Домиником Сен-Себастьяном. При этой мысли она так разнервничалась, что взмахнула тряпкой для пыли, как щитом. – Что в пакете? – Я остановился у лавки мясника и купил нам ужин. – Надеюсь, там не только кости. – Она состроила гримаску. – Вы их нашли? – Трудно было не найти. – Не беспокойтесь, пес о них позаботится, хотя уверен, он с удовольствием разделил бы с нами гуляш. Натали с сомнением обозрела высокую круглую картонку. – В лавке мясника продают гуляш? – Нет, но фрау Кемпер, жена мясника, всегда готовит целую кастрюлю, и на мою долю тоже. – Вот как? Она проглотила ехидный ответ, но не смогла сдержать презрения. – Должно быть, тяжелое бремя, когда столько женщин осыпают тебя подарками. – Совершенно верно. – Он загрустил. – Ужасное бремя. Особенно фрау Кемпер. Если она будет продолжать навязывать мне жаркое и пирожные, я вскоре достигну ее веса в сто пятьдесят кило или больше. – Сто пятьдесят кило? – Натали быстро подсчитала в уме. – Ха! Хотела бы я видеть, как вы весите триста с чем-то фунтов! – Не хотели бы. Но вы очень быстро считаете. – Верно? Удивление уступило место панике. – Как я могу помнить метрические преобразования, а не мое имя? Прошлое! Что-то о моей семье! Дом поколебался лишнюю секунду. Он что-то знал. То, чего не хотел рассказывать. – Говорите! – свирепо прошипела она. – Сара сказала, что у вас нет родных. – Что?! Ее кулак сжался, сминая тряпку. – У всех есть родные! – Я начну подогревать гуляш и одновременно расскажу, что знаю. Но сначала… Он сунул руку в пакет и вынул бутылку с золотой этикеткой. – Я открою это, и мы выпьем по бокалу за разговором. Верно? Какие-то смутные воспоминания. Что-то или кто-то льет золотистую жидкость в хрустальный бокал. Мужчина? Этот мужчина? Она отчаянно пыталась припомнить детали, как-то прояснить голову. – Что в бутылке? – Шардоне с бадаксонских виноградников. Фрагменты плавали, меняясь местами. И никак не складывались. – Не абрикосовый бренди? – Палинка? Нет, – слишком небрежно бросил он. – Ее мы пили последний раз, когда я навещал тетю в Нью-Йорке. Вы предпочли не присоединяться к нам. Но это вино менее крепкое. Он взял два бокала, порылся в ящике в поисках штопора и уже хотел налить, но она подняла руку: – Мне не надо, спасибо. – Уверены? Оно легкое и терпкое, одно из лучших белых вин Венгрии. – Я не пью. – Не успели слова слететь с языка, как она почувствовала, что это правда. – Вы пейте. А я обойдусь водой. – Тогда я тоже выпью воды. Он ловко выложил гуляш в кастрюлю, видавшую куда лучшие времена. Водрузив посудину на медленный огонь, он вынул кость для собаки, та принялась радостно грызть лакомый кусочек на матрасике. Дом добавил льда в бокалы и наполнил их водой. – Давайте выйдем на балкон. «Балкон» – чересчур лестный термин для узкой плиты, выступавшей из крутой остроконечной крыши. Огражденная перилами из кованого железа, она могла похвастаться двумя барными стульями и маленьким столиком. Доминик прошел мимо столика и уселся на стул. Натали глубоко вздохнула, набираясь мужества, чтобы осторожно опуститься на ближайший стул. Подобралась к краю, нервно смерила взглядом обрыв по другую сторону перил: – Уверены, что это безопасно? – Уверен. Я сам его построил. Кстати, о чем мы говорили перед тем, как выйти на балкон? – Вы сказали, что у меня нет родных. – Когда Сара принимала вас на работу, ее муж проверил вашу биографию. Согласно источникам, никто не знает, кем были ваши родители и почему бросили вас в детстве. Вы росли в нескольких детских домах. Она должна была знать. На каком-то подсознательном уровне, но должна. Ее выбросили. Как мусор. Нежеланную. Ненужную. |