Онлайн книга «Чужой огонь»
|
Объяснять, откуда ему известно про «Подснежник», Герасимов наотрез отказался. Но, так как иных вариантов просто-напросто не имелось, пришлось довериться ему и продолжать практически вслепую двигаться в указанном направлении. Полковник запретил использовать аппаратуру, которую солдаты взяли из подвала особняка в Новосибирске, чтобы не упрощать противнику задачу обнаружения их САБМушки. Ориентироваться приходилось по самому обыкновенному магнитному компасу и топографической карте на ноутбуке. С востока надвигалось призрачно-серое утро… Машина клюнула носом в большую лужу и, обдав стекло волной грязных брызг, снова вскочила в колею. – Твою мать, Фитиль! Смотри, куда прешь, – проворчал Грач, вертя в руках ноут с увеличенным квадратом 85–60. – Долго еще вихлять? – спросил Рыжий, протирая красные от усталости глаза. – Сейчас вырублюсь, ей-богу… – До места осталось километров пять-десять – тут точнее не скажешь. Справа мелькнула железная табличка, прибитая к кедру. На ней светоотражающей краской было через трафарет написано: «Опасность! Повышенный радиационный фон!» А рядом значок – три лепестка в кружочке. И все. Никаких тебе пропускных пунктов, шлагбаумов, колючей проволоки, заграждений. Мол, тебя, дружок, предупредили: хочешь облысеть и не иметь потомства – валяй, дуй дальше. Не хочешь – поворачивай обратно. Выбирай сам… – Ну и ну, – проговорил Рыжий через минуту. – Я прямо-таки чувствую, как мои мозги навылет прошибаются потоками разнокалиберных частиц. – Заткнись ты, баран! – огрызнулся Грач и инстинктивно потер лоб. – Надо будет у Фенченко спросить, на сколько процентов экранирует броня САБМушки, – пробормотал Фитиль, выруливая из глубокой червеобразной ухабины. – Когда яйца потекут – поздно будет спрашивать, – заявил Грач, скорчив пессимистичную рожу. Через несколько минут дорога резко повернула направо. – Ну-ка притормози здесь, – сказал Грач. Фитиль остановил машину, не глуша двигатель, и недоуменно огляделся: сплошная стена деревьев по обеим сторонам, лужи в неразъезженных колеях, серое небо. – Что случилось? – заглядывая в кабину, спросил Пимкин. – Товарищ полковник, – вглядываясь в экран ноута, пробормотал Грач, – судя по карте, точка, в которую нам нужно попасть, находится здесь. В радиусе ста метров. – Герасимов, иди-ка сюда, – позвал полковник. Фрунзик втиснулся в кабину и поглядел через стекло. – Да, здесь, – негромко сказал он. – Машину придется оставить, дальше пешком пойдем. – Тихо! – Рыжий настороженно поднял палец. – Давайте решать, господин полковник, кто полетит, – прошептал Фрунзик. – Шаттл вмещает шестерых. Система жизнеобеспечения на нем замкнутого цикла – для большего количества людей ее мощности не хватит. Пятерых в анабиоз введу я. Плюс еще кто-то из ваших солдат должен будет пойти с нами вниз, чтобы накачать гелем меня самого и запустить стартовую программу. Думаю… – Да тише ты! – шикнул Рыжий. – Фитиль, а ну выключи движок. Фитиль удивленно посмотрел на стрелка, но мотор заглушил. Все затаили дыхание. – Слышите? Откуда-то издалека доносился приглушенный гул. – Что это? – нахмурился Герасимов. Полковник медленно повернул к нему голову и шепотом произнес: – Это, мой дорогой летчик-космолетчик, самоходная атомная боевая машина, которая через несколько минут разнесет нас к чертовой матери. Фитиль глуповато хлопнул глазами и втянул голову в угловатые плечи. Пимкин потер щеки ладонями и рявкнул, взрывая тишину: – Готовиться к бою! Водитель, разворачивай машину! Стрелок, выводи в рабочий режим орудия! Сержант! Бери всех бойцов и живо наружу! Наша задача: прикрывать группу до того момента, пока она не войдет в лифтовую шахту! Майор Герасимов! Сейчас же называй мне состав экипажа! От себя могу предложить водителя – рядового Фитилева, и инженера – младшего сержанта Фенченко! Если в полете и на Марсе кто-то сможет вам пригодиться из моих людей, то это они. – Какой еще Марс? – тупо спросил Грач, захлопывая ноутбук. Фрунзик обернулся. Из салона на него смотрели Максим, Юра, Маринка, Врочек, солдаты. И сейчас ему предстояло решить, кто из них отправится в космос без надежды на успех, без возможности вернуться обратно на Землю, а кто останется здесь, чтобы попасть в мясорубку, которая начнется с минуты на минуту. Водитель разворачивал САБМушку, стараясь не задевать деревья. Стрелок проверял П-орудия… Гул приближался. Нужно было принимать решение. Герасимов никогда не думал, что настолько неожиданно окажется перед таким сложным выбором. – Нужен врач и психолог, – наконец сказал он. В салоне никто не пошевелился. – Орудия готовы к бою! – доложил Рыжий. Грач тронул Герасимова за плечо и спросил: – А вы ведь в космосе бывали, да? Вы ведь Игорь Герасимов, я только теперь вас узнал. Скажите, а там правда дрочить неудобно? Фрунзик ошалело посмотрел на него и грязно выматерился. – Вы что, оглохли?! – заорал он в салон. – Я спрашиваю, есть здесь хоть кто-то с элементарными знаниями в области медицины и психологии? Егоров поерзал и выдавил: – Я полтора курса ветеринарки окончил. Давно. – А у нас на журфаке психологии аж три вида было, – сказала Маринка, так и не отпуская руку Максима. Герасимов глубоко, прерывисто вздохнул, чувствуя, как сердце колотит по ребрам, готовое выломать их. – Значит, так, – произнес он. Язык вдруг онемел и стал как ватный. – Полетят пять человек. Я. Ибо без меня не полетит вообще никто. Торик, потому что он имеет опыт и владеет необходимой информацией. Егоров. Будем надеяться, что при надобности он сумеет вырезать нам аппендицит, а не селезенку. Марина. Она очень хорошо умеет разрядить обстановку. И Долгов. Для устойчивости психологического климата, ибо мы все-таки через многое прошли вместе. Функции бортинженера и водителя я возьму на себя. В навигации, надеюсь, хоть как-то поможет Слава, если не будет все время пускать слюни и рваться к большому доктору в очках. Чтобы не было вопросов, сразу обрисую ситуацию. Как известно, за пределами стратосферы процесс горения возможен. Так что в данный момент главное – стартовать с планеты. Мы выйдем на орбиту, пристыкуемся к так и недостроенному межпланетнику «Конкистадор II», заправимся топливом по самые уши и, сделав виток, на переменном ускорении уйдем к Марсу. Ускорение будет прерывистым, но долгим и тяжелым, как и торможение. Топлива нам хватит для выхода на орбиту Марса, посадки на поверхность и взлета. К Земле мы уже не вернемся. Это раз. И два. Возможно, не все из вышеперечисленных перенесут старт. Если кто-то хочет отказаться – делайте это сейчас. Да, еще. Господин полковник… Николай Сергеевич, если хотите, можете лететь с нами. Хороший военный бы нам пригодился. У меня – всё. |