Онлайн книга «Запрещенная реальность. Перезагрузка»
|
– Стоять! – каркнул есаул. – Я ей голову отрежу! Вы хто?! – Санитары, – вырос за спиной призрака второй такой же, повыше ростом. – Отпусти девочку! Француз – у него был сломан нос, и на усы лилась кровь – вскочил, намереваясь ухватить с пола «М‑14», но пистолет «призрака» тихо щёлкнул, и бывший «чёрный берет» французской национальной гвардии, бывший десантник, а нынче – наёмник ДУРА, на счету которого числилась не одна сотня убитых по всему свету людей, упал навзничь с пулей в глазу. Синерезенко проводил своего напарника непонимающим взглядом, вздрогнул, крепче прижал к себе Катю, напряг зрение, но фигуры перед ним по-прежнему были прозрачно-мерцающими, а шлемы и огромные чёрные очки надёжно скрывали головы и лица, не позволяя разглядеть ни одной детали. – Фамилия, звание, страна! – коротко спросил первый призрак. – Мищак! – заорал Синерезенко. – Ко мне! – Он уже на том свете, – равнодушно сообщил второй «призрак». – Фамилия, звание? Страну не надо, и так понятно – Украина. – Я… ей… Первый «призрак» наконец выстрелил. Пуля попала есаулу в левый глаз, отбросила к окну. К счастью, он наткнулся на стол, снёс с него всю посуду и до окна не долетел, иначе разбил бы стекло. Катя, вырвавшаяся из рук карателя, с криком отскочила к буфету, прижав кулачки ко рту, глядя на призраков огромными потемневшими глазами. Первый «призрак» спрятал пистолет, успокаивающим жестом снял очки. – Не кричи, милая, всё в порядке, никто тебя не тронет. Иди к своим, они ждут. Лось, проводи. Второй «призрак» тоже снял очки, обнажив улыбающееся, заросшее седой щетиной, складчатое лицо, заговорил с девочкой по-украински, повёл к двери, не делая резких движений. Первый «призрак» подошёл к телу Синерезенко, обыскал карманы, вытащил удостоверение есаула, прочитал вслух: – Синерезенко Демьян Остапович, есаул ДУРА, заместитель командира батальона «Ганьба»… Ох, не вовремя ты здесь объявился, есаул. В карманах француза он обнаружил пачку презервативов, какие-то порошки, понюхал, презрительно сунул обратно в карман наёмника. Достал удостоверение, прочитал, шевеля бровями. В горницу вошёл спутник первого «призрака», заметил в руках первого синие книжечки с жёлтым тиснением. – Кто? – Батальон «Ганьба», заместитель командира Синерезенко и его телохран-француз. – Оба-на! Они же в наших списках! – Повезло. – «Призрак», командир группы «Штык» майор Ухватов, поднял руку, давая понять, что разговаривает по рации; она была вмонтирована в шлем. – Чук, что у тебя? – Всё тихо, Кум, – доложил Чук, он же сержант Якимчук, обеспечивающий контроль местности. – У нас три «двухсотых», бери Зура, Ю и ко мне, отнесёте к реке. Быстро! – Понял. Через минуту в горнице появились ещё три «призрака», вынесли тела убитых карателей. – Кир, приведи хозяина, – велел Ухватов. Сержант, остававшийся во дворе дома, привёл Ивана Даниловича. Войдя в хату, освещённую единственной тусклой лампочкой на кухне, старик вытаращил глаза на «призраков», фигуры которых зыбились прозрачными изломами как эфемерные стекляшки в цилиндре калейдоскопа. Командир группы понял ощущения старшего Гордеева – бойцы были экипированы в спецкостюмы «оборотень», сплетённые из метаматериалов и хитрым образом поглощающие и преломляющие световые лучи, – снял очки. – Не пугайся, отец, мы не черти из преисподней. – Русские… – Не только. Скажем так: чистильщики, воздаём должное убийцам и насильникам. Кое-кого уже списали… на тот свет. – Слишком их много… всех не перебьёшь. – К сожалению, ты прав, пол-Украины – пособники нацистов. Да мы и не стремимся ликвидировать всех подонков в человеческом облике, так получилось, что мы оказались у вас. – Вы… их… – Не бери в голову, отец, они получили то, чего заслуживали. На этом бородаче сотня смертей плюс пытки, да и на остальных тоже. Все эти ублюдки думали, что их забудут и они смогут всю жизнь творить бесчинства. Но никто не забыт, и ничто не забыто! Давай договариваться. Нас здесь не было. Их тоже. Когда их хватятся, к вам придут с вопросами, сможете притвориться, что вы ужинаете и никого не видели? Иван Данилович пощипал реденькую бородку, с сомнением поглядывая на бесшумно двигавшихся по хате «призраков». – Не знаю… – Если не сможете, вам придётся уходить. – Да куда ж мы пойдём? Всю жизнь тут жили, работали… – Иначе бравые бандеровские хлопцы с чёрным крепом на рукаве вас пытать начнут, да и расстреляют ни за что. У этого батальона дурная слава, не лучше, чем у «Азова» и «Айдара». – Поговорить со своими надо… – Поговори, только побыстрей, уходить нам надо. Зови сюда взрослых, дети видеть нас не должны. Гордеев вышел, покачивая головой, и вскоре вернулся в дом вместе с семьёй. Но вместо «призраков» его встретил в горнице один человек, тот, что разговаривал с ним минуту назад, остальные исчезли. Впрочем, майор уже не был прозрачно-кристаллическим, сняв спецкостюм, смущавший старика, и оставаясь в зеленоватом трико наподобие спортивного. Шлем с очками он тоже снял, и на родных Ивана Даниловича смотрели с обветренного сурового лица светящиеся голубовато-серые глаза воина. Женщины остановились у порога, теребя концы платков и фартуков. Катя спряталась за их спины, огромными глазами разглядывая гостя. Гордеев‑младший, бледный до синевы, с кровоподтёком на скуле, поддерживал ушибленную руку. – Вот, – сказал Иван Данилович, озираясь, ища глазами гостей. Ухватов повторил своё предложение. Гордеевы переглянулись. Однако уходить из дома никто не согласился. – В таком случае вам придётся объяснить тем, кто придёт, причину синяков на лице сына, – с усмешкой сказал майор. – И вообще вести себя естественно. Вы ужинали, шума никакого не слышали, никто к вам не заходил, а ты… – Он посмотрел на хилого Александра. – Упал сослепу во дворе на дровяник, – криво улыбнулся сын Ивана Даниловича. – Пластырь есть, залепить кровоподтёк? – Нет… – Тряпицей перемотаем, – торопливо проговорила жена Александра. – Не надо, смажьте чем-нибудь, мукой, что ли, чтоб меньше заметно было, а то придерутся, что прячете рану. – Ухватов посмотрел на хозяина. – У вас лодки нет? – Была, да отобрали ещё в прошлом году. Там на берегу кое у кого есть. – У Стрыгиных осталась, – сказала жена Гордеева. – Через дом от нас. |